26 апреля во всероссийский прокат выходит художественный фильм Кима Дружинина «Танки» (12+). Выход фильма приурочен к году 120-летия Михаила Кошкина и снимался при поддержке Министерства культуры Российской Федерации, Российского военно-исторического общества и Министерства обороны Российской Федерации. Новый проект режиссера «28 панфиловцев» Кима Дружинина основан на реальной истории создания танка Т-34. Действие фильма «Танки» разворачивается в 1940 году, накануне войны. На Харьковском паровозостроительном заводе главный конструктор Михаил Кошкин разрабатывает уникальный образец танка А-34, который впоследствии получит легендарное имя Т-34. Под его руководством организуется секретный танкопробег в Москву, чтобы показать инновационное изобретение партийному руководству и лично Сталину…

Все ли фамилии создателей легендарного танка будут названы в фильме? Вряд ли. Давайте с помощью И.С. Гоголевой – главного редактора книги «Теплоходцы о времени и о себе» – вспомним и другого героя военпрома, в чьей судьбе удивительным образом отметился наш Бор. Это Ирина Сергеевна расплела запутанный клубок биографий знакомых и незнакомых, близких и далеких людей, протянула связующие их нити к истории борской земли, сохранила для нас.

Итак, отрывок из книги «Теплоходцы о времени и о себе», вышедшей к 100-летию завода «Нижегородский Теплоход» в 2012 году.

В запасниках заводского музея есть материал, который складывался и созревал десятилетиями, обжигая своей невероятностью, и потому еще никогда не публиковался. Как из небытия всплывали четыре имени: девочка Женя, привезенная в 1942г. из блокадного Ленинграда на Бор, подруга моего детства; Ольга Афанасьевна – спортсменка-альпинистка, имя которой каждый экскурсовод по истории города на Неве ныне называет, говоря о спасении в годы войны золоченых шпилей Петропавловского собора и Адмиралтейства; Олег Афанасьевич – главный конструктор судоподъемных сооружений Ленгипроречтранса, лауреат Государственной премии СССР, разработчик проекта и конструкции спускового склиза на заводе, описавший завод «Теплоход» в 1916–1917 годы; наконец, Афанасий Осипович Фирсов – главный механик завода в эти годы, прибывший на Бор по приглашению Д.В. Сироткина для разработки и производства двигателей внутреннего сгорания.

Когда в газете «Правда» от 6 ноября 1988 года появилась статья «Без них нельзя» известной журналистки Ларисы Васильевой, она расставила все на свои места. Да, да все четверо – ближайшие родственники: внучка Женя, дочь Ольга Афанасьевна, сын Олег Афанасьевич, их дед и отец Афанасий Осипович – члены одной семьи, одной фамилии – Фирсовы.

Нигде ровно 50 лет, с 1938 по 1988гг., имя А.Ф. Фирсова не произносилось, не упоминалось, не печаталось. В списке первопроходцев танкостроителей знаменитейшего танка Т 34, помещенном в Большой советской энциклопедии (БСЭ), значатся создатели Кошкин, Кучеренко (Лариса Васильева – его дочь), но отсутствует фамилия Афанасия Осиповича Фирсова. Таким образом, жестокую правду жизни мы узнали только «из первых уст» правдинской статьи.

1937 год. 1938 год. До начала Великой Отечественной войны оставалось два года с небольшим… Успеет ли Красная Армия к началу войны получить новейшее оружие?

«Что я помню из допамятного детства, кроме радости жизни! Ощущения недоговоренности, витавшие в воздухе перед самой войной! Помню, накануне эвакуации отец искал среди книг какую-то фотографию. Сердился, не находя. Мать вынула ее из книги «Лермонтов. Избранные произведения». Он обрадовался. Провел рукой по ее волосам. Похвалил: «Умница!»

Фотография эта по сей день живет в моей семье. Она запечатлела Афанасия Осиповича Фирсова, начальника конструкторского бюро Харьковского завода имени Коминтерна. Он – в окружении молодых сослуживцев, конструкторов, чертежников. Группа эта работала над созданием танка типа БТ. Знаменитого в тридцатых годах. Танкисты ласково звали танк «Бетушкой». Он воевал в Испании, на Халхинголе, на озере Хасан. А позднее, собственно, из него вырос танк Т 34.

Читаю «Правду» от 12 апреля 1942 года. Беседа с замнаркома танковой промышленности А.Гореглядом. Он говорит о «тридцатьчетверке»: «На советском танковом заводе главный конструктор тов. Кошкин, его заместитель тов. Морозов и старший инженер тов. Кучеренко в результате упорной работы вместе с коллективом конструкторов создали новый быстроходный танк…»

Вспоминаю слова своего отца Николая Алексеевича Кучеренко: «Танк Т 34 делало столько народу – как перечислить всех? Нельзя забывать Таршинова, Васильева, Барана, Матюхина, Молоштанова, Миткина, Набутовского, Гутника, Горюна, академика Патона – начнешь перечислять, дня не хватит. А если глубже посмотреть – и Челпана нужно вспомнить. Он из первых создателей танкового дизельного мотора. Сердце танка – мотор. А Фирсов Афанасий Осипович! Молодежь нашего КБ многим ему обязана. Без этих людей нельзя».

Немногие оставшиеся в живых сотрудники танкового КБ вспоминают, как Фирсов появился на заводе в 1932 году в сопровождении солдата с винтовкой. Первые месяцы так и ходил под охраной. «Человек с прошлым» – назвала его бойкая на язык заводчанка. И точно, прошлое Фирсова было богато. Один из тринадцати детей в семье бердянского торговца, Афанасий Фирсов (1883 года рождения) не захотел идти по стопам отца и, окончив железнодорожное училище, решил получить высшее техническое образование. Молодая жена его, Людмила Харитоновна, охотно согласилась продать свое приданое. На вырученные деньги семья уехала за границу.

В Митвайде Фирсов окончил высшую техническую школу, поступил в Цюрихский политехнический институт, окончил его, специализируясь на дизелях, и по совету своего профессора пошел на завод Зульца рядовым сборщиком.

«У отца были очень красивые руки, – вспоминает сегодня сын Фирсова, Олег Афанасьевич, – сильные и ловкие. Руки его вызывали веру. Сильные, а ничего не ломали».

Молодого сборщика быстро заметили на заводе Зульца, и он стал работать в КБ. Началась Первая мировая война. Перед многими русскими встал вопрос, как быть дальше. Фирсову предложили остаться в Швейцарии, руководство завода обещало похлопотать о подданстве. Но для Фирсова и его жены вопроса не было – они вернулись. Точно неизвестно, в каком месяце 1916 года они появились на заводе «Теплоход». Однако есть подробное описание дома, где жила семья Фирсовых до 1917 года. План по памяти нарисован его сыном, сохранились и его письма. А.О. Фирсов был приглашен «специально для монтажа дизелей на трех построенных заводом минносетевых заградителей». (Кроме того, упоминается, что несколько месяцев Афанасий Осипович работал над созданием дизеля для подводных лодок на Коломенском машиностроительном заводе.)

После Октября, в 1917 году, его назначают начальником губернского управления профессионального образования. Людмила Харитоновна, уже мать троих детей, работает секретарем комитета бедноты. Новая жизнь захватывает их, увлекает. С 1922 года Фирсов становится главным механиком на метизном заводе в Нижнем Новгороде (позже – завод «Красная Этна»). В 1927 году коллектив «Красной Этны» торжественно провожает своего главного механика на работу в Николаев на судостроительный завод имени Андре Марти. До сего дня сохранился адрес, написанный соратниками Фирсова. Вот несколько строк оттуда: «К Вам шли не как к начальнику, но как к старшему товарищу, от которого в любой момент можно было получить и совет, и указание… Вы с честью стояли на своем посту, внося в дело промышленного строительства на нашем заводе свой богатый опыт и знания, и одновременно умели быть ПЕРВЫМ СРЕДИ РАВНЫХ, на каковое название дает Вам право всеобщее уважение и авторитет, приобретенные честным трудом»…

Сын Фирсова вспоминает, как в те дни к Афанасию Осиповичу пришла делегация рабочих спросить, какой подарок сделать ему при отъезде. Фирсов ответил: «Если хотите оставить обо мне хорошую память, купите на эти деньги техническую энциклопедию для завода. Прежде прибегали ко мне спрашивать, а меня не будет – энциклопедия расскажет больше, чем я бы мог».

В Николаеве Фирсов проработал недолго. Его пригласили в Ленинград, на завод «Русский дизель». Шел тридцатый год. Начался процесс Промпартии. Среди обвиняемых находился близкий знакомый Фирсова. Этого оказалось достаточно, чтобы Фирсов оказался в Москве, в условиях полной несвободы. Это была одна из первых «шарашек». Однако, как рассказывал он потом сыну, «кормили хорошо, на столах стояли вазы с фруктами». Работа шла под непосредственным руководством Орджоникидзе. Именно здесь Фирсов стал заниматься проблемами танкостроения, отсюда в 1932 году был под охраной отправлен в Харьков, на завод имени Коминтерна. В КБ завода его встретил молодой, сильный коллектив конструкторов. СФирсовым дело пошло быстро. Его полюбили, оценили недюжинный инженерный дар. Тень тридцатого года медленно начала отползать от Афанасия Осиповича. В 1935 году он был награжден Почетной грамотой ЦИК СССР.

… Давно нет на свете Морозова, Таршинова, моего отца – тех, кто мог бы рассказать, что случилось с Фирсовым между 1935 и 1937 годами. Но живы еще несколько очевидцев. Неохотно, скупо рассказывают бывшие соратники. Могу их понять: в те годы массового психоза и шпиономании каждый прошел лабиринтом подозрений и допросов. Судьба Фирсова миновала многих. Но коснулась каждого.

Рассказывают, что в 1937 году приемный сын Ворошилова Петр Климентович, работавший в танковой промышленности и непосредственно связанный с конструкторами «тридцатьчетверки», сказал отцу: «Нельзя сажать все конструкторское бюро. Некому будет заканчивать танк». Я взяла эти слова в кавычки, как прямую речь, хотя никакого права не имела: нигде их не вычитала, сама из уст автора не слыхала. Но многократно их вспоминали многие танкостроители – поневоле поверишь в эту легенду.

Все же что и как случилось с Фирсовым? Из мозаичных, обрывистых, разноголосых воспоминаний проступает картина: в начале 1936 года танки БТ после короткого триумфального успеха стали возвращаться на завод с поломанными коробками скоростей. Фирсов упорно искал ошибку в чертежах. Он хотел обойтись «малой кровью». Просил дать ему время. Но «наверху» ждать не стали. В 1936 году Фирсова отстранили от руководства КБ. И тут же был объявлен конкурс на новую коробку скоростей.

По воспоминаниям, до марта 1937-го Фирсов работал на заводе в отдельной комнате над чертежами огнемета. В марте тень тридцатого года надвинулась – он был арестован. С марта по декабрь 1937 года КБ работало без Главного. Именно в это время, как утверждают некоторые, в недрах КБ возникла идея гусеничного танка, прообраза Т 34.

Другие, правда, говорят, что идея забрезжила еще при Фирсове. Но очевидцы событий сходятся в одном: велика заслуга Кошкина. Он не разогнал КБ, работавшее с Фирсовым. Сберег людей. Словно принял эстафету своего предшественника, бережно относясь к наследству Фирсова...

* * *

Сурово прошлое наших отцов. Сегодня оно стоит перед судом истории, и новые поколения пытаются дать ему оценку. Однако, как бы мы ни оценивали «те баснословные года», – в каждом нашем суждении будет непременная доля легкомыслия, всегда присущая тем, кто «не был, не имел, не привлекался»...