Заходишь в дом к Галине Анатольевне Королевой – и будто в детство окунаешься. Русская печка, в красном углу – иконы. На стене, конечно, фотографии. У бабы Гали это портреты любимого покойного мужа, свекра и свекрови. И тепло такое невероятное, она им обволакивает, причитая нежно: «Милая, да разве жизнь-то всю мою перескажешь?..»

А жизнь Галина Анатольевна прожила долгую. 95 лет ей исполнилось на днях, условились мы с ней встретиться еще на столетие. 10 детей, 17 внуков, 24 правнука и 2 праправнука. Представьте, если они соберутся все вместе?! А они тянутся, едут в Ваганьково к теплу Галины Анатольевны. Говорят про нее: «Хранительница нашей истории». Рассказ бабы Гали о своей жизни я оставляю в первозданном виде. Когда еще послушаешь вот такой искренний разговор почти ровесницы века.

– Родилась, крестилась, венчалась я в Ваганькове. Вся моя жизнь тут прошла. Родители мои – волгари, ходили на пароходах по Волге. Как я родилась, отец от нас ушел и жил в затоне 40 лет Октября с другой женой. А мама моя, Дарья Степановна ее звали, стала работать почтальоном. Почты колхозной – журналов всяких – была тьма, и она даже иногда брала меня с собой, унести не могла. Семь деревень обслуживала. Очень ее почитали.

Был у меня и старший брат, Николай. Он с 1918 года. Окончил в поселке Память Парижской Коммуны ФЗО (школу фабрично-заводского обучения), и отправили его на завод «Красное Сормово». Там он получил судно, на котором работал до войны. А воевал брат в саперном батальоне береговой обороны в Севастополе. Он погиб в 1942 году.

А я в войну работала. Нас с девчонками из школы (мы в Рожнове учились) после четвертого класса отправили учиться на токарей в затон 40 лет Октября (он тогда затоном им. Молотова назывался), а оттуда – на «Красное Сормово». Точили мы болты да гайки, а я еще и резьбу нарезала на кружки для бензобаков танков. Один только такой был станок – мой. С пола я до него не доставала. Сделал мне шорник подмостки, на них стояла. От усталости падали, бывало, да еще так есть хотелось. Ну, правда, Рубинчик (директор завода) давал нам дополнительные обеды. А кормили хорошо: и суп был, и каши. Да еще в пересменку (бывало, сутки выпадали) домой в Ваганьково к маме сбегаешь, она кокурок (лепешки такие на рассоле) на всю неделю напечет, их ели. Сормово очень меня почитает, спасибо им большое. Вот к Победе опять 3000 рублей дадут.

Хотела я после войны уволиться, а Рубинчик-то меня не отпускал. Я пришла, прошусь: «У меня в деревне мама, она больная. Рассчитай». А он: «Не рассчитаю. Привози свою маму в Сормово, я дам вам квартирку». А когда приехала домой, устроилась в судоремонтный затон – все для того же Красного Сормова заготовки делали. Сначала токарем, а потом пожалели меня, перевели инструмент выдавать.

Была я певунья, плясунья: хочешь –частушки, хочешь – «Семеновну»... От женихов у меня не было отбоя. И вот местный-то, ваганьковский, Андрей Королев ходил меня встречать, чтоб никто другой с работы-то не проводил. Поженились мы с ним. По 23 года нам было. Он тоже с 27-го года, но побойчее меня был. И в школу раньше пошел. А в войну, хоть и молодой совсем, работал бригадиром в колхозе. И был у него случай такой. Ребятишки маленькие на быках работали, боронили. Жара была, они уснули, а быки-то в болото залезли. Как их вытащишь оттуда? Ну Андрей-то пришел и дал им, видно, плестку. Они заревели, конечно. А следом он и сам заревел от жалости: за что их, двенадцатигодовалых-то побил? Ребенком с быками-то разве справишься?!

Муж у меня был, конечно, славный. Сроду не обижал, любил меня. Работал шофером в колхозе им. Ворошилова, был у нас Ваганькове богатый колхоз. Родилось у нас 10 детей: 5 парней и 5 девчонок. Есть у меня золотая звезда – орден «Мать-героиня». Я им горжусь, ни у кого в деревне такого нет. А вручили мне его так. Прислали по почте, и председатель Михаил Евстафьевич постучал в окошко: «Галя! Я тебе орден принес». Я окно открыла, он мне руку пожал, звезду отдал – вот и все.

Дети у меня все хорошие, один другого лучше. Живут и на Бору, и на Стекольном, и в Кстове, и в городе (в Нижнем). А летом в Ваганьково съезжаются, дач тут все настроили. Любят деревню. А один парень (сын) у меня неженатый, мы с ним живем. У него – и гуси, и утки, и куры.

Детей у меня осталось живых семеро. Троих сыновей потеряла я в 2017 году. Двое на рыбалке вместе утонули, а третий захворал да умер.

А вообще, я богатая очень. И внуков, и правнуков у меня не сосчитать. Уже и праправнуки есть. И все приезжают, все в деревню стремятся. Я их всех люблю и помогаю, а они за лаской моей и едут. Я не жалуюсь, как жизнь прожила. Счастливую жизнь, не хуже других.