В детстве ему говорили, что медведь на ухо наступил. А сегодня он играет главные роли в нашумевших мюзиклах Нижегородского театра комедии. Андрей Паньшин научился всему сам. Сегодня его знают и любят и театралы, и завсегдатаи ночных клубов. Он – фронтмен кавер-группы Jack Daniels Time и приглашенный артист театра «Комедiя». С 2005 года Андрей живет на Бору.

О театре

– Андрей, как Вы считаете, зачем люди ходят в театр?

– Я думаю затем же, зачем они ходят на концерты, выставки, дискотеки, в караоке и прочее. Они хотят получить эмоцию! Эмоцию положительную и сильную.

– Наверное, особенно это актуально сейчас…

– Конечно. Чем человеку труднее в реальной жизни, тем больше у него эта потребность.

– Как пришли в театр Вы?

– Случайно. И так же случайно прошел кастинг в мюзикл «Казанова» 12+ в 2014 году. Мама нашего гитариста служит в театре комедии, она ему и рассказала о кастинге. А он пошутил: «Андрюху не возьмете? Будет у вас Казанова!» Он мне рассказал, мы посмеялись и забыли. А она – нет. И сделала все, чтобы я попал на прослушивание. Оно проходило два дня. Как я потом узнал, очень много вокалистов и актеров пробовались на разные роли. И только через четыре месяца стало понятно, что меня берут. Причем на главную роль! Я совершенно точно понимал, что не готов к такому повороту событий.

– Но Вы же до этого пели. У Вас была группа. Тогда почему это стало неожиданностью?

– Петь в любительской или полулюбительской группе – это одно, причем петь композиции, которые не требуют серьезных вокальных данных. А выйти на большую сцену и спеть серьезное музыкальное произведение, и не только спеть, но и сыграть как актер, взаимодействуя с коллегами, – это совсем другое. Когда я вышел на сцену театра комедии в первый раз, то просто «потерялся» там. Но когда понял, что все это всерьез, что начались репетиции, что от меня будут требовать определенных действий и ждать определенного уровня работы, я осознал, что это мой счастливый билет. Тот, который выпадает раз в жизни. И если я не воспользуюсь этой возможностью, может быть, вся моя жизнь будет прожита зря. Я собрался и начал работать.

– После «Казановы» 12+ был «Леонардо» 12+. И тоже главная роль. Голова не закружилась?

– В «Леонардо» 12+ было еще сложнее, чем в «Казанове» 12+. В «Казанове» 12+ мне не нужно было много играть: режиссер, продюсеры просто вытащили из меня то, что и так во мне было. В «Леонардо» 12+ нужно было сыграть другого человека. И главное – петь в этом спектакле намного сложнее. Это такая ситуация, когда не просто труппа готовится к спектаклю четыре месяца и ты вместе с ней, а это когда все все умеют, а у тебя только две недели до первого спектакля. И нужно успеть.

– Сейчас Вы играете Самохвалова в «Служебном романе» 12+, а где еще Вас можно увидеть?

– В «Голубой камее» 12+. Это мюзикл Кима Брейтбурга. Все мюзиклы, которые мы сейчас упоминаем,  – его авторства. Некоторые номера из «Голубой камеи» 12+ я увидел лет шесть-семь назад в Оренбурге, на праздновании юбилея Кима Брейтбурга. И потом два года мечтал, чтобы этот мюзикл поставили в Нижнем. Настолько он красивый, яркий, интересный.

– Вы думали, что Вам там обязательно дадут роль?

– Я думал, что хотя бы на эпизод, но меня туда должны взять.

– А в итоге у Вас там опять главная роль?

– Да.

– Этот сезон уже восьмой для Вас. Сейчас можете представить себя без театра?

– Это уже часть моей жизни. И театр многое дает моей музыкальной деятельности, а музыка многое дает моей работе в театре.

– То есть Вы меняетесь?

– Конечно. Все это создает того артиста, которого зовут Андрей Паньшин. Просто зритель видит разные грани моей деятельности.

– А обычному человеку есть чему поучиться у актеров?

– На мой взгляд, многим людям стоит у актеров поучиться тому, как не сворачивать с пути. Потому что актерская жизнь далеко не сахар. И для того, чтобы продолжать заниматься делом, которое любишь, нужно обладать огромным упорством, трудолюбием, возможно, фатализмом.

– Меня всегда удивляют актеры, которые долго служат в театре, но играют только в маленьких ролях. Наверное, это тяжело. Или нет?

– Нужно понимать, как мыслит сам актер. Есть мастера эпизодов. Та же Фаина Раневская, которая не сыграла ни одной главной роли, но она – звезда.

– А Вы готовы играть в эпизодах?

– Конечно. Дело не в том, какую роль я займу, дело в том, чтобы вместе воплотить замысел творца-создателя. Если в этом замысле вы участвуете искренне, с душой, то неважно, в какой роли.

О музыке

– Любого ли человека можно научить петь?

– До 18 – 19 лет я не умел петь вообще. У меня не было ни слуха, ни голоса. «Медведь на ухо наступил» – это было про меня. Даже в ансамбле народных инструментов мне доверили только деревянные ложки. Это был большой труд. В старших классах школы я начал слушать очень много музыки. Стал настоящим меломаном. Коллекция была из 200–300 кассет.

– А что слушали?

– Самую разную музыку. Много русского рока. Но однажды я открыл для себя блюз. И пропал! Мне так хотелось петь блюз и рок-н-ролл, что, как только я нашел возможность научиться играть на гитаре в общежитии, как только я нашел человека, который согласился позаниматься со мной вокалом, я тут же на это набросился. И много-много лет учился этому. В 18 лет я впервые взял в руки гитару и попытался выдать голосом что-то осознанное. В 28 задумался о том, чтобы попытаться хотя бы одной ногой ступить на сцену.

– Как это случилось?

– Так вышло, что я устроил маленький концерт для друзей. Там был один парень, который потом мне позвонил и сказал: «Будем в «Рекорде» делать вечер песен Джона Леннона. Приходи, пару песен на гитаре сыграешь». Я пришел. Там сцена уже большая. Сыграл пару песен. Парень снова позвонил, сказал, будем делать маленький фестиваль. Потом спросил меня: «Ты не мог бы найти 3–4 друзей, потому что на одной гитаре, конечно, скучно звучит, а вот была бы какая-нибудь группа...» Я позвонил своим друзьям, с которыми мы вместе на гитарах играли, сказал: «Где наша не пропадала? Давайте попробуем!»

– И Вы создали группу?

– Да, группу Tender Blues, которая просуществовала несколько лет. В ней мы учились работать с микрофоном, играть на электроинструментах, создавать шоу-программы. Пели свои песни. И так почти три года.

– 11 лет у Вас уже другая группа – Jack Daniels Time. Как она создавалась?

– Это была моя идея. Выяснилось, что опыт Tender Blues не дает того, чего хочется. Мне хотелось больше музыки, больше сцены, больше выступлений. Я понимал, что не очень хорошо умею, значит, надо учиться. Естественно, далеко не всем гаражным группам такое по нраву. Поэтому я сказал: «Ребята, я пошел, мне нужно другое». Меня поддержал наш гитарист. Собственно, мы с ним вместе подумали и решили: «Давай-ка будем играть рок-н-ролл, у нас это хорошо получится».

– Вы играете блюз?

– И блюз в том числе. Сейчас наш репертуар очень обширен и разнообразен. Мы поем хорошие песни, их много. Но у нас есть блюзовая программа, так называемый блюзовый спектакль, есть рок-н-ролльная и так далее.

– Вы в основном выступаете в клубах?

– Теперь уже в основном выступаем на частных вечеринках, корпоративах, свадьбах. Но не потому, что мы не хотим выступать в клубах, просто сейчас довольно мало клубов, которые могут себе позволить живую музыку. В тех, которые могут себе это позволить, естественно, выступаем.

– Есть, наверное, желание собрать большой концерт? Если не в филармонии, то в том же театре комедии.

– Есть такое желание. На 9-летие нашей группы мы сумели собрать 450 человек – это как раз объем зала театра комедии. Мы в Maximilian играли. Сейчас Maximilian закрыт, таких площадок на 300 – 500 мест в Нижнем я не знаю: они либо совсем маленькие, на 200 человек, либо уже на несколько тысяч. Поэтому я, конечно, хотел бы, чтобы был большой концерт, но не спешу.

– Видите себя вне сцены? Никогда не было желания бросить все и опять вернуться в «Мебель+», где Вы до всего этого работали несколько лет?

– Не получится вернуться уже. Я по-другому мыслить стал, другими категориями. Это не хорошо и не плохо. Просто по-другому. Да, я могу себя представить вне сцены, но не могу себя представить вне творчества. Если я представляю себя как человека, который больше не может выйти на сцену… За пару лет я освоил ремесло редактора. И у меня уже есть одна книга, в которой я принимал участие как редактор. Причем переводная, с английского. Я начал осваивать перевод текста, редактуру.

– То есть Вы и переводите, и редактируете?

– Да, пока для себя перевожу. Надеюсь, что этот перевод издательство примет. Но для издательства я уже редактировал.

– То есть у Вас хороший английский?

– Именно текстовый. На слух я намного хуже воспринимаю английский.

– Учили английский сами, по песням?

– Много по песням. Мои преподаватели в школе и университете не смогли сделать так, чтобы я хорошо знал английский. А мне очень хотелось петь.

– Какой факультет Вы окончили в университете?

– «Социальные науки».

– Как отнеслись Ваши родители к тому, что Вы бросили работу, приносившую стабильный заработок, и рванули неизвестно куда?

– Мои родители по образованию – художники, поэтому они сказали: «Сын, если ты не попробуешь сейчас, ты будешь всю жизнь жалеть».

Об известности

– Как Вы относитесь к современной российской эстраде?

– Совершенно нормально отношусь. Это очень интересный музыкальный пласт. Одному интересно то, как гитарист берет сложные аккорды и выдает сложное соло; второму – как вокалист выводит сложные рулады; третьему– то, как свет выставили... Я смотрю в комплексе на то, как люди делают шоу и как передают эмоцию. Когда начинают ругать нашу эстраду и сравнивать ее с иностранной в пользу последней, на мой взгляд, это либо от недостатка осведомленности, либо проявление снобизма.

– Есть кто-то из современных вокалистов, чье творчество Вам наиболее близко?

– Мне безумно нравится то, что делает Григорий Лепс. Из нашей эстрады я считаю его одним из немногих, кто действительно вокалист. Очень нравится Леонид Агутин. Он великолепнейший мелодист. А что он делает с ритмом, фразировкой! Божественно! Очень нравится то, как пел Валерий Меладзе, пока был в полном голосе. Было очень хорошее открытие шоу «Голос» 12+ – Наргиз. Это великолепнейший голос.

– Кстати, о шоу «Голос» 12+. У Вас никогда не было желания поучаствовать в нем?

– Нет. Это не даст мне того, чего мне хочется, а у меня одна цель – просто быть на сцене.

– Если говорить о Нижегородской области, насколько у Вас сильна конкуренция? Много интересных, ярких групп?

– Их всегда и везде немного, и это нормальный процесс. Есть много людей, которые занимаются каким-то одним делом. Большая часть делают это более-менее хорошо, меньшая часть – просто хорошо, и есть несколько, кто делают настолько хорошо, что люди хотят, чтобы они продолжали это делать. Я не считаю, что мы относимся к тем нескольким, кто делают прекрасно. Людям мы интересны.

О книгах

– Ваша любимая книга?

– Я не смогу назвать любимую книгу просто потому, что чтение – это очень большая часть моей жизни. Я читаю все время, каждый день, причем совершенно разную литературу. Обожаю классическую, развлекательную, научно-популярную.

– Вы читаете бумажные книги?

– И бумажные, и электронные. Очень много передвигаюсь, поэтому бумажную не всегда можно с собой взять. Почитать бумажную книгу для меня – это домашний ритуал, скорее, утренний.

– А любимый автор есть? Или жанр?

– Я обожаю фэнтези. Джон Толкин – это недостижимая высота. Очень люблю русскую классику. Не так давно буквально проглотил «Идиота» 6+.

– Современные люди меньше читают. Особенно дети. Почему?

– Сейчас изменяется восприятие мира. Люди мыслят клипами. Нужен не только текст, но и картинка, звук. Книга такое не даст. Не каждая книга может увлечь так, как это может сделать короткий яркий ролик, который дает много сжатой информации.

– Вы считаете, книга уйдет из жизни?

– Поживем – увидим. Не знаю. Жизнь меняется настолько серьезно и настолько быстро, что я предпочитаю просто смотреть и удивляться.

– Вашей дочери Злате 19 лет. Она из читающих?

– Да. Успевает и в компьютере побывать, и прочесть многое. Я своей дочерью очень горжусь. Она учится на врача. Сейчас пока в колледже, но будем переходить в университет. У нее с детства мечта – стать стоматологом. Поэтому я пытаюсь помочь ей эту мечту исполнить. Так получилось, что мы с ее мамой разошлись очень давно, поэтому я мало принимал участие в воспитании. Мы жили в разных местах. Единственное, что меня поддерживало, что рано или поздно так сложится, что мы будем жить недалеко друг от друга и общаться больше. Я надеялся оказаться рядом. Так и получилось. Я очень этому рад.

Оксана Москвина,
фото Людмилы Смирновой
и из личного архива А. Паньшина