Все дальше от нас та война – жестокая и славная, полная невосполнимых потерь и доблестных побед. И самую важную, Великую Победу мы отмечаем до сих пор – как один из главных праздников нашего народа. В этот радостный майский день мы вспоминаем тех, кто прошел войну. Вот и Екатерина Константиновна Колесова всякий раз, достав 9 Мая запылившуюся потехинскую гармонь, гладит ее прохладный корпус, трогает пальцами знакомые до боли кнопочки и, развернув меха, пытается сыграть знакомую мелодию старинной песни.

Что же особенного в этой старой гармошке с поврежденным корпусом? Да просто это единственная вещь, оставшаяся Екатерине Константиновне в память об ее отце – фронтовике Константине Исааковиче Шашкове.

Она долго не решалась публично, «на весь мир» рассказать о своем отце, хотя очень многие ее земляки в газетах и по телевидению с удовольствием делились фронтовыми историями своих родственников – ветеранов Великой Отечественной войны. Вот уже не один юбилей со дня Победы прошел, и в прошлом году дату отметили славную, правда, коронавирус не дал потомкам победителей пройти со штандартами в рядах многомиллионного Бессмертного полка. Да и нынче – та же ситуация!

Но разве что-то остановит людскую память? Внуку Е.К. Колесовой Андрею захотелось найти подробности боевого пути его дедушки-фронтовика. И удалось – помог интернет! Как оказалось, рядовой Константин Шашков за свой боевой подвиг был награжден орденом Красной Звезды! Тогда-то и решилась Екатерина Константиновна рассказать о своем отце-герое, да и о судьбе своей семьи. Женщина позвонила к нам в редакцию, а потом и сама пришла с папиной гармошкой…

–С Божьей помощью собралась к вам, – вздыхает гостья, – много раз показывали по телевизору брошенных родителями детей, и я всегда плачу. Мы ведь в войну столько всего перетерпели! Но мама нас не бросила. До войны мы жили в деревне Анисимово в Ковернинском районе. В начале войны папа был на военных сборах в Горьком, оттуда его на фронт и отправили, он даже не успел с нами попрощаться. Мы остались жить в деревне – мама, дедушка и четверо детей. Папа наш Константин Исаакович был из зажиточной семьи, а мама Мария Ивановна была сиротой. Председатель колхоза семью нашу недолюбливал, а когда кормилец на фронт ушел, он на маму взъелся – стал гонять в лес на заготовки, не отпускал ее даже детей покормить, а нашей младшей сестренке в то время только семь месяцев исполнилось. Тогда мама взяла нас в охапку и увезла с дедом Исааком Яковлевичем куда глаза глядят! Так мы оказались на Бору. Однажды дедушка наш поехал в родную деревню проведать семью брата, и больше мы его не видели. После войны узнали, что он умер от голода, спасая детей. А получилось так, что когда дед вернулся в деревню, он увидел, что все лежат полумертвые. Он пошел к председателю колхоза и попросил его им помочь, тогда председатель предложил деду отдать ему свой большой дом. Дед согласился, и председатель дал ему за это два мешка какой-то крупы. И дед поднял семью на ноги – варил крупу и кормил детей, спас их от голода, а сам помер… Папа вернулся с фронта инвалидом. Возвращаться в родную деревню было некуда, так и остались мы жить на квартире в поселке Нобеля. А после войны у родителей родилось еще двое детей – наша мама стала матерью-героиней, а папы в январе 1959-го не стало… Дом на Нобеля у нас сгорел, все документы и фотографии тоже. Но недавно мой внук восстановил папины военные документы по интернету.

Екатерина Константиновна достает папку, в которой – свидетельство о рождении ее отца и наградной лист.

–Знакомая работала в военкомате и нашла в архиве справку, в которой говорилось, что мой отец, действительно, был награжден орденом Красной Звезды. А ведь я помню только его медали…

Женщина дрожащей рукой протягивает документ, из которого мы узнаем, что ее отец, рядовой, беспартийный Шашков Константин Исаакович – сапер 119-го инженерно-саперного батальона – был представлен к правительственной награде – ордену Красной Звезды. Читаем, что призван он был Семеновским РВК Горьковской области. Воевал на Южном фронте. А вот и краткое изложение боевого подвига солдата: «Рядовой Шашков со 2 ноября по декабрь 1943 г. изо дня в день в холодной соленой воде 52 раза переходил залив Сиваш. Он переправлял паром и понтоны, груженные тяжелой артиллерией, автомашинами и другими грузами. 18 ноября с 5 до 10 часов вечера, работая в составе роты, т. Шашков открывал съезд к причалу и полностью закончил эту работу по срочному заданию. Он без отдыха пробыл в воде еще 10 часов, переправляя на пароме 2 зенитные пушки на Крымский берег. За проявленное мужество и самоотверженность был удостоен правительственной награды – ордена Красной Звезды».

–Отец не любил рассказывать о войне, тем более хвастать боевыми подвигами. Вернулся он инвалидом, и все эти воспоминания ему давались тяжело,  – признается дочь фронтовика. – Но по сути своей он был оптимистом, любил жизнь, и я запомнила папу веселым и счастливым. Так и вижу его идущим по улице с этой гармошкой!

И вот какую историю поведала моя героиня, взяв в руки старую гармонь.

В деревне Анисимово, где раньше жили Шашковы, все были либо печниками, либо валяльщиками. Вот и в семье Екатерины Константиновны сапоги валяли. Этим промыслом занялись ее родители и после войны.

–Наваляли мы сапог на продажу, и папа в очередной раз поехал в город, – вспоминает героиня. – На деньги с продажи обычно покупалась еда, и мы с радостью ожидали папиных гостинцев. Вдруг слышим, за окном знакомый голос поет под гармонные переборы: «Уберите этот дом, стоящий у дороженьки! У меня возле него не ходят слабы ноженьки!». Смотрим – идет наш папа, в руках – гармошка! А где же гостинцы? Мама его спрашивает, в чем, мол, дело? А тот ей отвечает: «Мать, не мог я пройти мимо потехинской гармошки! Ведь не хлебом единым жив человек, а на еду мы еще сапог наваляем!»

В те годы на Мытном рынке в Горьком играли всякие гармони, но эта гармошка была самая голосистая!

– Помню, как папа учил играть на ней моего старшего брата Колю. А тот сопротивлялся, не хотел учиться играть! Но отец был непримирим. Так Коля самоучкой и освоил инструмент, да так хорошо стал играть, что нас с ним на любой праздник – юбилей или свадьбу – все звали. Коля играл, а я пела, частушек-то я много знала.

Тут Екатерина Константиновна развернула гармонные меха и озорно затянула:

Сложив гармонные меха, Екатерина Константиновна озорно подмигнула:

–Папа-то наш так старшего сына любил, что вместе с ним в армию ушел! Побрился наголо, как новобранец, и отправился на электричке в Горький вместе с сыном в казарму. Сначала папу даже и не раскусили. Но потом «странного солдата» все-таки вычислили и прогнали. А Коля наш вскоре в Китай отправился – исполнять интернациональный долг. Так что и брат мой старший, как папа, вкусил военного лиха…

Шашковы берегли папину гармонь. Николай этот инструмент считал своим талисманом, а перед самой смертью пришли к гармонисту знакомые и попросили дать гармошку на время – праздник справить. Тогда и изуродовали ее корпус…

–Но папина гармошка играет! Я тогда обратилась к известному на Стекольном гармонисту Юрию Большакову, чтобы он ее подлатал, а тот и гравировку даже сделал – «Владелец Шашков».

Екатерина Константиновна нежно погладила коричневый корпус инструмента.

–Когда Николай умер, гармонь забрала старшая сестра, а потом и мне инструмент достался. Я иногда беру папину гармошечку – поиграю да поплачу. Жаль, что больше некому в нашей семье на ней сыграть, дочка моя да внуки к искусству этому равнодушны...

И Екатерина Константиновна, вновь развернув гармонные меха, заиграла неведомую мне старинную мелодию, слились в ней и грусть, и веселье – все, как в нашей с вами жизни, где боль и радость рука об руку ходят.