Война не хотела, чтоб я родилась, поэтому она отправила мою маму в ад кромешный, откуда немыслимо вернуться. Война радовалась, когда женщины, вместо того, чтобы рожать и растить детей, наравне с мужчинами вынуждены были защищать Родину. Война хотела, чтобы русские люди вообще сгинули с лица земли.

Разве могли наши родители допустить такое? Поэтому мой папа с первых дней войны ушел на фронт, а мама с сентября 1941-го по февраль 1942-го была мобилизована на защиту столицы нашей Родины (враг был уже под Москвой).

Папа о войне не рассказывал, да и мама рассказывала не много, потому что воспоминания эти были страшными. Когда в сентябре их выгрузили в лесу под Москвой, дав лопаты, кирки, ломы, носилки, молодые женщины стали обустраиваться. Поставили солдатские палатки, застелили их еловым лапником, оборудовали кухни, туалеты и дружно взялись за работу – копать противотанковые рвы. В первые дни ломило спины, натирали мозоли от лопат, но вскоре на такие мелочи уже не обращали внимания. Начались холера, перебои с поставкой продовольствия, болезни… Болели все, но деревенские, более привыкшие к невзгодам, держались дольше, умирали реже. Палатки пустовали: из нескольких тысяч, приехавших в сентябре, к февралю осталось несколько десятков. Все набивались в одну палатку, ложились вплотную друг к другу на один бок и переворачивались на другой только все вместе, по команде. Края одежды примерзали к полу, приходилось их отдирать. Я спрашивала:

– Мама, а как же вы мылись? Разве может женщина не мыться полгода?

– Какое мытье, – удивлялась мама, – и переодеться-то было не во что. Из соседних деревень приносили кое-какое барахлишко, навздеваем его на себя, чтобы теплее было. Посмотреть страшно – не человек, а пугало огородное.

Голодные, холодные, больные, непохожие не только на женщин, но и на человека вообще, они ведь вырыли эти окопы! Танки-то не прошли!

Война очень хотела, чтобы фашистские танки прошли к Москве, и очень не хотела, чтобы я родилась. Война сделала все, чтобы моя мама от холода, голода, непосильного для женщины труда лишилась возможности рожать детей. Но по воле Божией все вышло наоборот: танки к Москве не прошли, а я родилась… хотя не в 1941-м, как могла бы, а через 10 лет – в 1951-м. Все 10 лет мама лечилась, а надежды, что забеременеет, – не было.

Но ведь я родилась! И теперь рассказываю своим внукам, что было бы, если бы танки к Москве прошли.