«Утром той ранней весны сюда явилась смерть. В черных эсэсовских мундирах. Стариков и подростков, женщин с малышами погнали, поволокли, заколотили ворота, подожгли… 149 хатынцев сгорели заживо. Старшему было под 70, младшему – 7 недель от роду… 76 деток… »

Такими чеканящими мозг словами начинается документальный фильм «Еще горит Хатынь» 12+, посвященный трагедии небольшой белорусской деревни, произошедшей 22 марта 1943 г. Долгие годы после окончания Великой Отечественной войны организаторами и исполнителями этого кровавого преступления называли немецких оккупантов. В наши дни, когда многие архивные документы открыты для историков и исследователей, стали известны факты, ранее либо не афишировавшиеся, либо откровенно замалчивавшиеся. Сегодня доподлинно известно, что в карательной операции против жителей Хатыни и соседних с ней деревень, наряду с особой дивизией СС «Дирлевангер», принимал участие 118 й батальон шуцманшафта (коллаборационистское подразделение немецкой вспомогательной охранной полиции), состоявший из украинских националистов, советских военнопленных, перешедших на сторону врага, и местных националистически настроенных добровольцев.

Кроме Хатынской трагедии на счету националистических бандформирований целая череда преступлений, совершенных ими в период Великой Отечественной войны. О них уже много рассказывалось в различных информационных источниках – ​данные эти находятся в открытом доступе, и все желающие могут с ними ознакомиться. Поэтому лишь несколько фактов для освежения исторической памяти: ​это еврейский погром во Львове; массовые расстрелы гражданского населения в урочище Бабий Яр в окрестностях Киева; серия массовых акций по уничтожению гражданского польского населения Западной Украины, вошедшая в историю как Волынская резня; сожженная, как и Хатынь, дотла вместе с жителями деревня Красуха на Псковщине…

В мае 1945 г., когда над немецким Рейхстагом взвилось Красное Знамя Победы, страна вздохнула с облегчением: ​самая страшная, самая долгая и самая разрушительная война в ее истории была закончена. Но мирная жизнь наступила не для всех советских граждан. Прочно засевшие в лесах Западной Украины, Западной Белоруссии и Прибалтики националистические банды устроили настоящий террор на освобожденных Красной Армией территориях. Еще целых 10 лет после окончания Великой Отечественной шла другая война, о которой официально не объявляли и не говорили громко. Еще целых 10 лет нашей армии, сотрудникам органов госбезопасности и милиции предстояло бороться с хитрым, изворотливым и жестоким врагом.

Среди тех, кто в послевоенное время принимал участие в ликвидации националистических бандформирований, были и наши земляки. Кто-то из них погиб при выполнении служебного долга на той «войне после войны», кто-то с честью выполнил боевые задачи и вернулся к мирной жизни. К сожалению, многих участников тех событий сегодня уже нет с нами, но остались их воспоминания…

В 2020 г. в эфире Борского телевидения вышла авторская программа Натальи Синяевой «Свидетели Победы» 12+. Одним из ее участников был Павел Александрович Суворов.

Он родился в 1931 г. в поселке под Лысковом. В годы Великой Отечественной, как и многие его сверстники, пошел трудиться на производство, чтобы заменить ушедших на фронт взрослых работников. А в 1950 г. Павла призвали на срочную службу в ряды Советской Армии.

– В системе МВД были созданы специальные отряды для борьбы с бандеровцами. В один из таких отрядов я и был направлен. Месяц нас обучали в Минске, а потом распределили по западным республикам, – ​рассказывал Павел Александрович.

Его и других уроженцев Горьковской области оставили служить на территории Западной Белоруссии, где уже шестой год после окончания войны не было покоя измученным людям, где вся жизнь по-прежнему подчинялась негласному закону военного времени: ​враг есть враг, следовательно, должен быть уничтожен. Вот как об этом вспоминал сам П. А. Суворов:

– Никакого пленения! Только если бандит сам бросит оружие и поднимет руки вверх, в остальных случаях – ​уничтожать. ​Такой у нас был приказ.

О местах расположения бандеровцев командованию спецотрядов сообщали разведчики и неравнодушные местные жители, чем очень рисковали. Любое проявление лояльности со стороны местного населения к советской власти жестоко каралось. Так было и в местечке Ошмяны. Спустя семь лет после Хатыни трагедия вновь повторилась на многострадальной белорусской земле.

– Три хутора там сожгли. И главное, людей сжигали заживо: били прикладами, загоняли в избы и поджигали. И женщин, и детей, и стариков. Наши ребята, когда все это видели потом… ни о какой пощаде и речи быть не могло, – рассказывал ветеран.

Три года исполнял Павел Суворов воинский долг перед Родиной. И все три года ходил под пулями и терял сослуживцев.

– Все три года были бои, бои, бои… И ребят гибло много. Сначала, конечно, от незнания. С каждой операции недосчитывались бойцов.

После Белоруссии были Прибалтика и Западная Украина. После 1945 г. бандеровцы, опасаясь прямых боестолкновений с военными, окопались в лесах, создав целую сеть подземных бункеров и схронов, где было все необходимое для ведения активной террористической деятельности. Входы в убежища устраивали под пнями или деревьями, которые высаживали специально. Нередко подземные ходы начинались в лесу, а заканчивались в каком-нибудь селе или хуторе, где искусно маскировались собачьими будками, стогами сена, колодцами… Обнаружить такие укрытия было крайне сложно. К 1950 году подобными подземными коммуникациями была испещрена практически вся территория Западной Украины. Павел Александрович вспоминал позднее:

– Запомнился мне такой случай. Наш отряд поднимался в горы. Почва каменистая, идти тяжело. Один солдат, чтобы подтянуться и подняться на бугор, ухватился за елку, которая росла прямо на пути нашего следования. Потянул ее на себя, а она… на него пошла и – ​выдернулась вместе с землей. Оказалось, наткнулись мы на замаскированный бункер. Командиры сразу подбежали, ​перед ними – «окно», а внизу – огромнейшая глубина. Оттуда пошли автоматные очереди. Бункер мы уничтожили, но и наших много там погибло, как раз из Сибири ребята были… Жизнь всем дорога, но шли наши бойцы на явную смерть, лишь бы победить врага.

Виталий Викторович Коклин родился в 1924 г. в с. Федяково Кстовского района. Как и многие его сверстники, на фронт попал сразу после средней школы. Воевал рядовым, а потом тех, у кого за плечами была десятилетка, направили в Москву на лейтенантские курсы. После их окончания в звании старшего лейтенанта и должности командира пулеметного взвода получил назначение на Воронежский фронт. Принимал участие в форсировании Днепра (Букринский плацдарм), освобождал Украину, Польшу, дошел до Бреслау. Там получил ранение – ​первое за всю войну. А когда дело шло к выписке, узнал о новом назначении. Вот что рассказывает племянник В.В. Коклина, ​житель пос. Б.Пикино Александр Николаевич Тимакин:

– В апреле 1945 го Виталий Викторович закончил лечение в госпитале. В это время как раз формировался отряд НКВД для отправки на Западную Украину. Он в этот отряд был зачислен и с апреля 1945 го по июнь 1946 го принимал участие в ликвидации националистических бандформирований. Было это в лесах возле городов Львов, Ровно, Гарпонь. По его словам, это было самое тяжелое время – ​война еще только подходила к концу, а в тылу, на уже освобожденных территориях, снова бесчинствовал враг.

Из рассказов дяди племянник запомнил, что местное население было крайне запугано, и это очень осложняло работу наших военных и милиции. Тем не менее и среди местных жителей у бандитов были «свои люди»: ​связные, «наблюдатели», информаторы, «дамы сердца»… Был и в военной биографии Виталия Викторовича совсем удивительный случай. Если задуматься, ходил ведь по лезвию ножа… Но обошлось.

– Их небольшой отряд остановился на постой у одного из местных жителей, – ​рассказывает А.Н. Тимакин. – ​Такой радушный, приветливый, хлебосольный человек! Принимал наших как отец родной. А потом выяснилось, что он ни много ни мало руководитель одной из националистических ячеек. Когда все раскрылось, конечно, взяли его.

За год службы в тех местах всякое случалось, только рассказы Виталия Викторовича племянник помнит наперечет – ​немного их было. А вот такой Александру Николаевичу запомнился особенно:

– Однажды в каком-то перелеске из зарослей ему навстречу вышли несколько вооруженных людей. Виталий Викторович был в штатском, но его остановили и начали открыто провоцировать конфликт. Неизвестно, чем бы все закончилось. Спас дядю… портсигар. Обычный металлический портсигар. Он ведь, вообще-то, не курил. Купил просто так и носил его в кармане на всякий случай. И вот, когда эта встреча в лесу накалилась до предела, он вспомнил про портсигар, сунул руку в карман и щелкнул им. Этого оказалось достаточно – ​видимо, те, из леса, решили, что это пистолет. Отпустили сразу же. Так что портсигар спас дяде жизнь, так получается.

Среди боевых наград В. В. Коклина – ​медали «За боевые заслуги», «За форсирование Днепра», «За форсирование Одера», орден Красной Звезды, орден Отечественной войны I степени. Носил звание «Почетный воин Украины». После войны каждый год ездил в те места на встречу с однополчанами и для участия в торжественных мероприятиях, которые проходили в районе Букринского плацдарма. Всегда возвращался оттуда в приподнятом настроении, а в 1994 г. приехал домой каким-то подавленным. А. Н. Тимакин рассказывает:

– Приехал и сказал, что больше туда не поедет. В том году впервые за весь послевоенный период перед нашими ветеранами выстроили шеренгу бандеровцев в возрасте. Как героев. Даже два гимна тогда прозвучали на этой встрече – ​советский и бандеровский... На всю жизнь Виталий Викторович остался верен присяге и Родине. Он ушел из жизни в 2008 г. в возрасте 84 лет. И только когда его хоронили, мы все узнали, что он майор Комитета госбезопасности. Никто из родственников об этом даже и не догадывался.

Петр Михайлович Покаместов  родился в Великолукской области в 1919 году. Детство провел у дяди в Ленинграде, а большую часть жизни прожил в Борском районе – в поселке Шпалозавода.

После десятилетки поступил в Сумское артиллерийское училище. Как кадровый офицер, он прошел Великую Отечественную войну от и до. Уже 26 июня 1941 г. новоиспеченный лейтенант принял свой первый бой у стен Брестской крепости. После Бреста были Курская дуга, Польша, Чехословакия… Воевал в составе Брянского, Центрального, Четвертого Украинского фронтов. Победный май 1945 го встретил в Праге, а в августе 1945 г. его воинское формирование было переброшено в Карпаты. Местом дислокации стал город Станислав Ивано-Франковской области.

О своей боевой биографии Петр Михайлович почти ничего не рассказывал семье. И о том, что было на Западной Украине, – тоже. Внучка Олеся Костюкова признается, что дед не любил об этом вспоминать, В памяти сохранились только его слова о том, что в Карпатах потери нашего офицерского состава были больше, чем на войне. «Очень серьезные горы – ​Карпаты, их забыть невозможно. Полазили мы по ним, головушек положили немало», – рассказывал Петр Михайлович Г.И. Цветковой, автору книги «Жила бы деревня моя...» 6+. На Украине он прослужил до 1949 года.

Восемь лет вдали от дома, восемь лет горя и боли, потери тех, кто были не просто сослуживцами, а почти братьями... Как в таких нечеловеческих условиях остаться человеком?

– Дедушка очень трепетно относился к детям, куда бы он ни шел, в кармане у него всегда были конфеты для них, – ​рассказывает Олеся. – ​Как-то раз он мне признался, что во время боевых действий вынес из горящего дома маленькую девочку. У нее осколками от взрыва вспороло живот, и все внутренности были наружу. И вот этот запах теплой крови, развороченного живого мяса остался с ним на всю жизнь. Как и чувство вины перед этой девочкой, что не смог ее спасти…

В.С. Данилов, ​военком Борского района в период с 1975 по 1988 г., называл Петра Михайловича уникальным для нашего района человеком. Кавалер пяти орденов Отечественной войны! И это не считая других наград! Шестой орден тоже должен был по праву занимать свое место на кителе ветерана, но команда, доставлявшая награды, попала в засаду. Тогда и документы, и ордена – ​все пропало. А восстанавливать Петр Михайлович не стал. Постеснялся.

Только после его смерти при оформлении документов неожиданно для родных выяснилось, что уже после войны Петру Михайловичу было присвоено звание майора. А он этого даже не знал. Так и остался для самого себя капитаном Красной Армии.

* * *

По официальным данным, в 1944–1953 гг. в результате действий националистов погибли 30 676 советских граждан. Из них: военнослужащих – 6476 человек, представителей власти – 2732 человека, партработников – 251, комсомольских активистов – 207, колхозников – 15669, рабочих – 676, представителей интеллигенции – 1931, детей, стариков, домохозяек – 860 человек. В бою с бандеровцами был смертельно ранен командующий 1-го Украинского фронта генерал Николай Федорович Ватутин

* * *

Среди борчан, принимавших участие в ликвидации бандеровских бандформирований в послевоенный период и погибших там, известны:

Иван Степанович Трубачнов (1902 г. р.). Был призван в РККА в 1931 г. Майор. Погиб на Западной Украине в 1947 г.

Рудольф Константинович Ильичев (1923 г. р.). В 1945 г. вернулся с фронта. Через месяц снова был призван. Погиб в Закарпатье.