Первый вопрос, который я слышала от своих знакомых перед поездкой на Донбасс: «Зачем тебе это надо?» Мне надо было увидеть своими глазами все, о чем я так много читала в последние месяцы, да и в последние годы… И по возможности принять хоть какое-то посильное участие. Хотя бы словами поддержки. Это первая причина, по которой я согласилась поехать в эту командировку. Точнее даже сказать – сама попросилась. Вторая причина: потребность души. Мы так привыкли жить в комфорте, что с трудом даже представляем себе, как можно восемь лет жить под постоянной угрозой обстрела. Да, мы знаем об этом: читаем в газетах, смотрим в новостях, но прочувствовать не можем. Мне хотелось хотя бы на день выйти из этой зоны комфорта… И вот что из этого вышло.

Два дня в дороге, и вот мы в Ростове-на-Дону. Утром следующего дня – выезд в Горловку. Название этого населенного пункта уже давно стало нарицательным. Горловка – это там, где опасно, там, где всегда стреляют. Но, как ни странно, страха нет. Он чуть-чуть забрезжил, когда нам в машину погрузили бронежилеты.

Пять фур с гуманитарной помощью от Нижегородской митрополии выстроились в ряд за двадцатью фурами МЧС. С тех пор как на Донбассе идет спецоперация, из Ростова-на-Дону каждый день отправляется такая колонна со всем необходимым.

Мы с фотографом садимся в одну из наших машин. У водителей настроена рация: всю дорогу переговариваются между собой. Не успели выехать на трассу, как сильный хлопок – на встречке у кого-то лопнула шина. Вздрогнули. Кто-то из водителей пошутил: «Это нас так готовят. Привыкайте!»

Подъезжаем к границе и видим два встречных потока женщин и детей с чемоданами. Это радует: значит, люди не только выезжают, но и возвращаются обратно. Значит, где-то уже налаживается мирная жизнь!

Проход границы занимает три часа, и вот мы проезжаем указатель «Донецкая Народная Республика». Сначала дорога идет вдоль лесов и перелесков, а потом начинаются населенные пункты. Деревеньки достаточно ухоженные: у домов цветочки растут, рабочие постригают траву вдоль дороги, рисуют на асфальте пешеходные переходы. Все спокойно. Понимаешь, что это не совсем так, только когда на окраине одной деревни видишь кладбище. А на нем много-много свежих могил с одинаковыми крестами…

А еще о спецоперации напоминают тут и там встречающиеся военные машины с буквой Z на борту. К слову, эта буква и на многих гражданских автомобилях. Они здесь очень «воспитанные»: увидев колонну с гуманитарным грузом (а на наших фурах огромными буквами на красном фоне выведено: «Христос воскресе! Гуманитарная помощь Нижегородской митрополии Донбассу»), тут же сворачивают на обочину, давая дорогу. Многие водители, да и люди на улице, приветливо машут руками.

Проезжаем Иловайск, Харцызск, Енакиево, а вот и Горловка.

И вот наша колонна приближается к пункту назначения в Горловке – одному из зданий, принадлежащих Горловской епархии. К нашей машине подходит мужчина: одет по-спортивному, с бородкой. Светлая улыбка и радость в глазах:

– Христос воскресе! Меня зовут отец Александр Брянцев. Я руководитель отдела социального служения и благотворительности Горловской епархии.

Как же так? А где ряса или хотя бы подрясник? Все становится понятно, когда батюшка через пять минут встает вместе со своими помощниками в цепочку: начинается разгрузка машины.

А перед этим краткий инструктаж от отца Александра:

– Не бойтесь! Главное, следите за местными и делайте то, что делают они. Если побегут, бегите за ними! Упадут – тоже падайте, – говорит все это с улыбкой на лице.

«Чего бояться?» – подумала я и тут же получила ответ на этот вопрос от Александры. Она встречала нашу колонну на границе и сопровождала ее в течение всей нашей поездки.

– Мы находимся в более спокойной части города, но здесь летит постоянно. По Горловке очень много летит: всего 10 километров до линии соприкосновения. Вот, слышите?

– Не слышу ничего. Только гром вдалеке.

– Какой гром! – засмеялась Александра. – Это наши стреляют.

Звуки обстрелов, взрывов слышались и справа, и слева от нас. Далеко. Но все равно страшно. Правда, только поначалу. А потом к ним привыкаешь и даже перестаешь прислушиваться. Местные же, в том числе дети, по звуку прекрасно различают, что стреляет, откуда и есть ли смысл нервничать и бежать прятаться.

– Нельзя сказать, что мы к этому привыкли, – говорит Александра. – К такому привыкнуть невозможно. Да, мы пугаемся, переживаем за своих родных, постоянно контролируем детей: от школы до дома дошел – отпишись, отзвонись. Любое перемещение – это риск. И все равно у нас люди – оптимисты. У любого спроси, как дела, и 90 процентов ответят – лучше всех.

Тем более, по словам Александры, сейчас на Донбассе жить не так страшно, как в 2014 году, когда не было систем ПВО и все, что было выпущено с украинской стороны, долетало до цели.

– А сейчас работает ПВО, – рассказывает Александра. – Посмотрите наши паблики: раз пять за день в Харцызске сработала ПВО, под Иловайском сбили «Точку У». Это самый мощный снаряд, который есть у Украины.

Александра живет в Донецке, по работе с 2015 года тесно сотрудничает с Горловской епархией, которая все это время ведет огромную благотворительную работу.

– И людей кормят, и придумывают разные интересные программы, – объясняет Саша. – Деда Мороза, например, детям возили в Зайцево. Это поселок в городской черте. Посередине идет граница. То есть одна половина поселка дээноровская, другая – украинская.

Пока идет разгрузка, захожу в одно из двух зданий, где складывается гуманитарная помощь. Это отделение духовного пения. Здесь по благословению митрополита Горловского и Славянского Митрофана дети из всех приходов Горловской епархии обучаются сольному пению, в том числе клиросному, и получают образование по классу фортепиано. Но это в обычное время. Сейчас каникулы, и все кабинеты превратились в складские помещения. Коробки с печеньем, мешки с сахаром, ящики с консервами, пакеты с памперсами, горы мыла и прочее, прочее, прочее. В ближайшее время все это будет направлено людям, которые проживают в освобождаемых районах ДНР.

– Там люди находятся в очень тяжелой ситуации: закрылись магазины, продукты не завозятся. Только вчера мы отправили туда 300 продуктовых наборов. Они были сформированы из гуманитарной помощи, которую Нижегородская епархия отправила нам в прошлый раз. Конечно, если кто-то обращается за помощью здесь, не отказываем, – рассказала сотрудница отдела социального служения и благотворительности Лариса Кривоног.

Лариса Петровна работает в этом отделе Горловской епархии с 2014 года. Даже в самые тяжкие времена, когда полгорода эвакуировалось, она оставалась на рабочем месте, объясняя это просто: «Кто-то должен работать с прихожанами. К нам обращается много людей. Если нас не будет, кто будет делать?»

Родной брат Ларисы Кривоног живет в Красноармейске. Этот город в Донецкой области не входит в состав ДНР, во всяком случае пока. Все эти годы он был частью Украины.

– Мы с братом стараемся этих тем избегать, – делится Лариса Петровна. – Мы миримся. Есть люди, которые не мирятся. Хотя большинство обычных людей между собой общаются. Думаю, после всех этих действий между нами не будет ненависти. Мы понимаем друг друга и принимаем. Я общаюсь с той стороной регулярно и в личном общении, и по работе. Нормальные люди, мы общаемся, помогаем друг другу.

Диме Галеминову в 2014 году было восемь лет. Помнит, как тогда в Горловке страшно было. Но семья лишь на пару месяцев – самых страшных – оставляла родной дом, уезжала в более спокойное место. Сейчас решили тоже в Горловке остаться: здесь дом, родные, друзья. Да и ехать особо не к кому. В этом году парень окончил 10-й класс, последнее время учились дистанционно: в школу ходить опасно.

– Эти восемь лет был относительно спокойный период, – рассказывает Дима, – в основном по окраинам бои шли, но все равно было слышно. Периодически прилетало и к центру. А потом опять все началось. Но мы уже адаптировались, хотя страшно к такому привыкать. Я не знаю, зачем это, к чему, но на все воля Божия.

21 февраля президент России Владимир Путин объявил о решении признать независимость Донецкой и Луганской Народных Республик.

Речь главы государства длилась почти час, и после нее, несмотря на поздний вечер, весь Донбасс вышел на улицы.

– Сигналы машин, салюты и фейерверки, – вспоминает события того вечера жительница Донецка Александра. – Хотя в тот момент, когда нас признавали, мы прекрасно понимали, что сейчас по нам полетит со всех стволов. Но лучше ужасный конец, чем бесконечный ужас.

Вот лишь один житейский пример этого ужаса. Живет в квартире, спальня и зал которой расположены на разные стороны дома, семья: папа, мама, дети. И в один из дней 2014 года жена говорит мужу, Алексею Ивахненко: иди спать в зал.

– Я ее спрашиваю: почему? – вспоминает Алексей Александрович. – А она отвечает: чтобы детей круглыми сиротами не оставить. Прилетит – хоть кто-то из нас живой останется. У нас весь город красная зона и район потенциального обстрела.

Вот так спокойно, без истерик. В Горловке вообще уже привыкли ко всему относиться спокойно. Каждый занят своим делом. Вот медики. Работают на износ и без жалоб. Алексей Александрович – заместитель главы администрации Горловки – рассказывает, как недавно к ним в больницу приезжали из столиц врачи именитые:

– Побыли в нашей операционной и сказали: нам тут делать нечего. Наши врачи могут то, чему учат долго и нудно в академии, а они все это на практике изучили. Тут конечность ампутировал, тут голову зашил. После эти люди должны преподавать военно-полевую хирургию в институтах.

Свято-Николаевский кафедральный собор находится в нескольких метрах от места нашей разгрузки. Храм очень красивый, свою историю ведет с 1905 года. Здесь каждый день – службы. Правда, в будни приходит не так много народу, человек 20–30. Зато в воскресный день и в праздники – до 100 прихожан. Конечно, и это не так много, как раньше, но ведь в Горловке и людей сейчас много меньше. По некоторым оценкам, в городе постоянно проживает около 100 тысяч человек.

И эта «малонаселенность» чувствуется: на дорогах очень мало машин, людей тоже немного. Но те, которые нам встречались, не выглядят несчастными: ребятишки во дворах играют в футбол, мамы гуляют с малышами в колясочках, а вот мимо меня прошли три женщины, судя по всему, с работы. Идут, смеются. Встретилась нам, правда, и грустная картинка – заброшенные заводы. А вот с продуктами все нормально. Мы зашли в магазинчик неподалеку – ассортимент неплохой, и цены примерно как у нас. В городе есть свет и тепло, правда, огромная проблема с водой: уходя, украинские войска взрывают за собой все дамбы. Поэтому в составе гуманитарных грузов, которые едут сюда со всей России, много питьевой воды.

В этот раз по запросу Горловской епархии в составе гуманитарной помощи от Нижегородской митрополии было 4000 матрасов, предназначенных для укомплектования пунктов временного размещения.

– Их у нас больше 50: в школах, учреждениях культуры, общежитиях, – рассказал заместитель главы администрации города Горловки Алексей Александрович Ивахненко. – Сейчас мы вынуждены организовывать пункты, где принимаем жителей с освобожденных территорий. Какое-то время – несколько дней, а может, и недель – они будут у нас находиться. Поэтому нам были жизненно нужны матрасы. Огромное спасибо за помощь!

Нижегородская митрополия отправила гуманитарный груз на Донбасс уже в четвертый раз. И каждый раз в его составе было то, что крайне необходимо жителям: продукты, вода, предметы личной гигиены, строительные материалы. Строительство здесь не прекращается никогда. По словам Алексея Ивахненко, за восемь лет обстрелов так или иначе от них пострадали все школы и детские сады Горловки. А их здесь 102. И все они уже восстановлены. Алексей Александрович шутит – в мирные годы так оперативно не работали.

Три часа шла разгрузка машин с гуманитарной помощью. Удивило, что среди помощников было двое совсем пожилых мужчин. Невзирая на явные трудности с передвижением, они помогали как могли. Было много подростков-мальчишек. И во главе этой шумной и веселой (шутки сыпались направо и налево) братии – батюшка. Отец Александр только после разгрузки машин согласился дать интервью. Он поблагодарил от имени митрополита Горловского и Славянского Митрофана Нижегородскую митрополию и лично владыку Георгия за оказанную гуманитарную помощь:

– С начала специальной операции очень много епархий откликнулось. Вы приехали, на этой неделе ждем из Иркутска гумпомощь. Пока больше принимать не будем, так как все склады забили, сделали большой стратегический запас. Как только будет возможность выехать на территории, где завершилась спецоперация, будем формировать наборы и направлять туда.

Протоиерей Александр Брянцев родился в Горловке. Папа – шахтер, мама – повар в шахтной столовой. В 14 лет он впервые пришел в храм, и, по его словам, «сознание все перевернулось». С 2004 года батюшка служит в Горловке. Все самые тяжелые времена пережил вместе со своей паствой.

– Люди ничего не ждут. Они просто живут, – говорит отец Александр. – Понятно, что внутри каждого теплится надежда, что все кончится, что, как раньше, мы сможем передвигаться, ездить куда хотим, не бояться, что прилетит снаряд.

* * *

Я уезжала из Горловки с четким ощущением, что поездка наша была не напрасна. Я не говорю сейчас о гуманитарном грузе, он-то, конечно, необходим. Я говорю об общении с людьми. Они всегда охотно шли на контакт, улыбаясь, выслушивали мои «ахи» и «охи», но при этом я чувствовала, как нужны им слова поддержки. Прощаясь со своими собеседниками, я каждому желала, чтобы как можно скорее наступила мирная жизнь. И все они отвечали мне на это одинаково: «Все будет хорошо!»