Непонятная зима выдалась нынче: как будто и не зима вовсе, а самое обыкновенное межсезонье – хмурое, неласковое, слякотное… Потому, наверное, особенно приятно вспоминать лето. И пусть в прошлом году жителей наших широт оно тоже не очень-то радовало теплыми деньками, воспоминания эти все равно очень-очень приятные. Особенно если удалось побывать в каком-нибудь интересном месте. Последний месяц прошлого лета получился щедрым на впечатления – отпускной маршрут вновь привел нас в Псков.

Город встретил настоящей августовской погодой – мягкой, ласковой, напоенной ароматами неимоверного количества опавших яблок, и дал замечательную возможность поймать уходящую летнюю пору практически за хвост. Поездка получилась удачной не только из-за хорошей погоды, а и по причине удачного попадания в самую гущу интересных и значимых событий.

Во-первых, мы вновь побывали в Псково-Печерском мужском монастыре – старинной обители с удивительной историей и атмосферой, где увидели, как проходит подготовка к празднику Успенья Пресвятой Богородицы. Зрелище это просто фантастическое – и по красоте, и по эмоциональной составляющей. Женщины, девушки, девочки украшали спуск на территорию монастыря живыми цветами. Красное, белое, лиловое, желтое многоцветье, расположившееся в коробках, пакетах, на тачках и просто на земле, напоминало огромный душистый ковер, тянущийся куда-то в бесконечность. И воздух, в котором перемешались ароматы цветов и яблок, свежескошенной травы и той, что уже слегка подпрела на солнце, будил в душе сладко-грустные воспоминания о детстве…

Во-вторых, в августе Псковская дивизия ВДВ праздновала свое 80-летие. По этому поводу в городе были устроены масштабные мероприятия: показательные выступления десантников, обезвреживание «диверсионной» группы, десантирование на воду, выставка современного вооружения… Впечатляет, скажу я вам. И да, нам можно и должно гордиться своей армией.

Ну и в третьих. Мы побывали на островах, расположенных на Псковском озере. Невероятно, но недалеко от города есть такие необыкновенные малообитаемые уголки. Итак, едем на Талабы!

Талабские острова, или Талабы, это три небольших острова, в прямом смысле слова застывшие, посреди вод озера.

Первый остров – Талабск, или остров Залита (ударение на первый слог) – жилой. На нем находится поселок, в котором сегодня постоянно проживает примерно 300 человек.

Второй – остров Верхний, или остров Белова (чуть позже расскажу о происхождении вторых названий обоих островов) – тоже обитаем, только жителей там примерно наполовину меньше, чем на первом. И, наконец, третий остров – Талабенец. Размером он почти как футбольное поле и при этом абсолютно безлюден.

Добраться до островов не составляет особого труда. Сначала едешь из Пскова на автобусе до пристани, что находится в деревне Большая Толба, а оттуда, до острова  – на катере. От пристани и до выхода из заводи катер идет тихо, капитан даже мотор не включает и ведет судно «на механике». А все потому, что русло реки Толбицы, впадающей в Псковское озеро, очень узкое, зигзагообразное и сплошь покрытое участками густо разросшейся растительности. Зато потом, выйдя из заводи, катер постепенно разгоняется на всю мощь мотора. Ощущения неоднозначные! С одной стороны, дух захватывает от огромной водной шири, которой конца-края не видно, и трудно поверить, что это – озеро. Самое что ни на есть настоящее море! Да и капитан по радиосвязи говорит именно так: «Я – в море». С другой стороны, немного страшновато, особенно когда катер на огромной скорости несется по волнам – грохот, тряска, катер то немного кренится набок, то снова выравнивает ход. Примерно минут двадцать пути, и катер причаливает к берегу. Вот он – остров Талабск.

Так когда-то писали древние летописцы о Талабском архипелаге. С этим утверждением трудно не согласиться. Мы побывали только на Талабске, но и от одного его впечатлений – масса. Остров продуваем со всех сторон ветрами – Псковское озеро серьезно и сурово. Хотя любопытная деталь: если обойти остров и зайти с подветренной стороны, словно попадаешь в тихую бухту – солнце, синяя-пресиняя вода, на озере штиль, чайки качаются на волнах... Вот такой хитрый остров – и суровый, и ласковый одновременно.

Главным занятием местных жителей всегда было рыболовство. Именно здесь добывался знаменитый псковский снеток – маленькая рыбка, и внешне, и по вкусу очень похожая на такую же легендарную питерскую корюшку. Сушили снеток в специальных печах и огромными партиями отправляли в Петербург, Москву, Ригу, Варшаву, благо спрос на него всегда был высокий. Поставлялся он и к царскому двору. Рыболовством местные жители занимаются и сегодня. Конечно, все это не в таких объемах, как раньше (в советское время на острове был колхоз-миллионер, а на промысел ходили на сейнерах), но рыба, по сути, и сейчас – основной источник доходов местных жителей. В этом мы убедились очень скоро: практически у каждого дома стояли хозяева, предлагавшие приезжим свой товар. Судаки и лещи домашнего копчения и всевозможных размеров привлекали к импровизированным прилавкам и ароматами, и красивыми подкопченными бочками. Пока рассматривали представленный ассортимент, познакомились с продавцами. Удивило, насколько местные жители открытые и искренние. Молодые многодетные супруги Ольга и Сергей переехали на остров из Пскова. Признались, что устали от города и суеты. Теперь муж ходит на промысел, а жена занимается детьми и хозяйством. По словам Ольги, школа (девятилетка) на острове чудесная, а учителя – прекрасные. Да и вообще, детям тут – раздолье. Словно в подтверждение ее слов из-за забора дома показался их двухлетний сын – в тельняшке навыпуск, как и положено заправскому рыбаку, и с куском пирога в руке, что, конечно, тут же заметил вроде бы дремавший домашний пес. Юный, теперь уже островитянин, был неразговорчив, поэтому молча согласился сфотографироваться, после чего отправился куда-то по своим делам…

На острове есть небольшой продуктовый магазин, а при нем пекарня. Расхвалили нам местный хлеб – мол, необыкновенно вкусный. Попробовать его, правда, не довелось – магазин в этот день не работал.

С материком связь поддерживается через озеро: летом местные переправляются на катерах, зимой по льду – на санях или машине.

Местные рыбаки всегда были людьми вольными: от столиц далеко, а при надобности в море уйдут – ищи-свищи их тогда. Но пришла революция, и классовая борьба не обошла стороной эти места. Население разделилось на два враждебных лагеря. Устанавливать советскую власть на Талабске и Верхнем прибыли несколько комиссаров, среди которых были Ян Залит и Иван Белов (вот откуда вторые названия островов). Но сторонники революционных изменений оказались в меньшинстве. К тому же на Талабске высадился белогвардейский десант. В итоге красный отряд из 50 бойцов был разбит, а комиссаров утопили в озере…

В память об этих событиях недалеко от озера установлен необычный памятник – пять высоченных пик, символизирующих штыки, устремлены в небо. Между собой эти пики-штыки переплетены хаотичными ломаными линиями, в отдельных местах выходящими в стороны острыми углами.

Рядом с разрушенным Домом культуры стоят два бюста – Я. Залиту и В.И. Ленину. Владимира Ильича, кстати, скульптор изобразил не в привычном для нас виде – в зимней шапке-ушанке. По состоянию памятников видно, что стоят они давно и никто за ними не ухаживает.

Установлен в поселке и крест в честь Талабского полка. Надпись на нем гласит: «Воинам Талабского полка и всем, погибшим за Бога, Царя и Отечество в Гражданскую войну 1918–1920 гг.». Известно, что из местных рыбаков, недовольных новой властью, сначала был сформирован батальон, а потом и полк, вступивший в армию генерала Юденича.

Вот такие исторически политические противоречия сошлись когда-то на этом маленьком острове.

Талабск известен еще и тем, что именно здесь жил и более 40 лет был настоятелем местного храма св. Николая Чудотворца протоиерей Николай Гурьянов. Еще при жизни этого человека называли «живой святой». В молодости за веру и желание служить Богу он был исключен из института, прошел тюрьмы и лагеря, которые сильно подорвали его здоровье, но не сломили и не озлобили.

До сих пор местные жители вспоминают своего батюшку добрым словом.

На остров о. Николай приехал в 1958 г. Помимо службы в храме, посещал дома тех, кто нуждался в его утешениях, нянчился с детьми прихожан, присматривал за стариками. Именно он озеленил остров, который за годы войны полностью лишился растительности (его подожгли отступавшие эстонские каратели). Корни и рассаду привозил отовсюду, а за водой для полива ходил на озеро, несмотря на больные ноги («наследство» от лагерей), и таскал ее десятками ведер вручную. Благодаря трудам о. Николая и его мамы – Екатерины Стефановны – остров вновь расцвел.

За утешением к батюшке ехали со всей страны. Многим он помог в трудные минуты жизни. Среди них немало и известных людей, например певица Ольга Кормухина. На острове, кстати, есть ее дом. Вместе с мужем – музыкантом Алексеем Беловым она каждый год приезжает сюда почтить память старца.

Рассказывают, что старец обладал даром предвидения, отыскивал по фотографиям пропавших людей, излечивал безнадежных… А еще писал стихи – о жизни, испытаниях и, конечно, о Боге.

24 августа 2002 г. 93-летний о.Николай скончался. Он похоронен на местном кладбище у самого входа. Каждую субботу в 12 часов там проходит молебен, который проводит нынешний настоятель храма о. Паисий.

Напротив кладбища стоит маленький, выкрашенный зеленой краской, деревенский домик, в котором и жил талабский старец. Там все очень скромно и даже аскетично. Помимо многочисленных икон, присутствуют портреты Николая II и членов его семьи, фотография Григория Распутина…

Еще на острове действует Никольская церковь. Интересно, что ее колокол служит звуковым маяком для рыбаков, находящихся на промысле при сильном тумане или снегопаде.

* * *
Целый день провели мы на острове. И, кажется, поняли, почему местные так им гордятся, почему перебираются сюда горожане, отчего здесь дышится и чувствуется иначе… Чувство свободы и возможность быть самим собой – вот главные ощущения от островной жизни. Виной ли тому суровые балтийские ветра, которые тут дуют постоянно, или вольнолюбивый рыбацкий дух, царящий повсюду, или какая-то неведомая особая сила этих мест… Трудно сказать. Может, все вместе?