«Что русскому хорошо, то немцу смерть» – так гласит народная мудрость. Однако в отношении Эдуарда Эргардовича Росселя, одного из ярких региональных лидеров в новейшей истории России, первого губернатора Свердловской области, а ныне члена Совета Федерации российского парламента, эта мудрость не подходит. То, через что пришлось пройти ему, немцу по национальности, выдержал бы не каждый русский...

Родился Россель на Бору, точнее, тогда еще в пос. Бор Горьковской области. Небольшой деревянный дом в Комиссаровке построил отец, потомок немцев, переселившихся в Поволжье при Екатерине II, краснодеревщик по профессии. Как Россели оказались на Бору, сказать сложно, но работали они в артели «Мебельщик». Отец, Эргард Юлиусович, – бракером, мать, Эльвира Фридриховна, – счетоводом. 8 октября 1937 г. в семье родился сын Эдуард.

На момент рождения сына отец был под следствием. Его обвиняли в шпионской деятельности, пытали, но он так и не подписался под показаниями, которые из него выбивали. Его расстреляли 8 марта 1938 г., когда Эдуарду, которого он так и не увидел, исполнилось пять месяцев. Примерно в это же время расстреляли и деда по отцу. Мать с ребенком на руках жила в постоянном страхе. Августовской ночью 1941 г. в дверь дома Росселей постучали:

– Откройте! НКВД! Собирайтесь! Ребенка с собой брать нельзя!

– А как же ребенок?!

– А это не наша забота!

Представьте себе эту бесчеловечную сцену. Женщину скрутили, она билась, кричала страшным голосом и повторяла своему малолетнему сыну:

– Эдик, не забудь свою фамилию! Твоя фамилия – Россель! Я тебя все равно найду!

– Сколько лет прошло, – вспоминает Эдуард Эргардович, – а мне кажется, что я и сейчас слышу этот ее крик… Потом ее увезли.

– И вот – глухая ночь, я сижу на койке в одних трусиках и думаю о своей жизни. Отца нет, матери нет, я совершенно один… И я понял, что если выживу, то лишь благодаря себе. И эту мысль я потом пронес через всю свою жизнь: надо рассчитывать только на себя, на свои силы. Хотите верьте, хотите нет, но я действительно стал взрослым в эту ночь.

Три дня он просидел дома. Питался тем, что нашел: немного хлеба и вареной картошки. Затем пришла соседка и забрала малыша к себе. Но в этой семье он прожил недолго. Там и без него было много детей. Они голодали, болели… Хоть его никто не гнал, он чувствовал себя лишним ртом. И в один день потихоньку оделся, взял сумку для подаяний, складной ножичек и ушел. Отправился на железнодорожную станцию и незаметно пробрался в вагон пассажирского поезда. Пролез по полу, забрался под нижнюю полку и забился в дальний угол.

Поскольку время было военное, пассажиров проверяли очень тщательно. Мальчишке хотелось в туалет, но он боялся даже шелохнуться, поэтому решил, что лучше лопнет, но будет терпеть. Наконец объявляют: «Киров. Остановка – один час». Все выходят. Он тоже выскочил...

Стал просить у прохожих хлеб, но сразу же нарвался на милиционера. Эдика поймали и отправили в детскую колонию, из которой он через несколько дней сбежал. После этого вернулся на вокзал, вновь пробрался в поезд, доехал до Верхнекамска. Прибился там к ватаге из 20 парней и девчат.

– Жизнь в компании беспризорников, – считает Россель, – научила меня самостоятельности, в это время сформировался мой характер. Среди беспризорников, если не сможешь отстоять свое «я», будешь чистить всем ботинки, доставать питание и на подносе приносить лидерам. Ты будешь раб. Поэтому в детстве мне пришлось очень много драться не на жизнь, а на смерть.

И через год они выбрали старшим его, которому было шесть лет!

Беспризорное детство продолжалось до октября 1947 года. К тому времени мать уже вышла из лагеря. Она была, как говорили тогда, поражена практически во всех гражданских правах, включая право выбора места жительства. Могла проживать только на Севере, неподалеку от лагеря, где отбывала срок. Но, к счастью, ей не запрещалось искать родственников, и она начала искать сына. Десятилетнего мальчишку нашли довольно быстро. Он числился во всех картотеках, поскольку в Верхнекамске его не раз ловили и отправляли в детский лагерь. Правда, он каждый раз сбегал, но в милиции знали, где его искать.

И вот однажды милиционер, увидев Эдика на рынке, говорит: «Стой, не убегай, твоя мама едет сюда. Мы ей сообщили, что ты здесь». На следующий день мать пришла на рынок, сын увидел ее, подбежал… На этом его беспризорная жизнь закончилась, он вновь обрел семью.

Россели поехали в Республику Коми, в пос. Герд-Иоль в 25 км от Ухты, рядом с которым находилась женская зона. Шел сорок девятый год... Появление дома едва ли сделало жизнь Росселя беззаботной. В 11 лет ему пришлось устроиться работать шофером, чтобы помогать матери кормить семью. К старшему возрасту у него появилось еще три брата по материнской линии. Возил сено, дрова и молоко на газогенераторной «полуторке» ГАЗ-42, ходил рыбачить.

– Я ходил один. Спал в тайге. Поднимался по рекам вручную (северные реки очень быстрые, там можно только с шестом подниматься, если с веслами – снесет). Бочку-две хариусов наловишь, засолишь – это была рыба мне, матери, трем братьям...

Окончив семилетку, Эдуард хотел поступать в сельхозтехникум в Сыктывкаре. Но когда юноша попросил у председателя поселкового совета справку, разрешающую выезд, тот ответил: «Ты же немец. Какой тебе техникум?! Бери лопату и работай в колхозе».

К счастью, матери удалось добиться перевода в Ухту, где он и оканчивал среднюю школу. К тому времени у Эдуарда появилась новая мечта: хотел стать летчиком-испытателем. Прошел медкомиссию – из 260 человек отобрали 16 кандидатов, в том числе и его. Направили в Даугавпилс, в высшее авиационное училище. Не пропустили... Ему прямо сказали в военкомате, что немцу с таким количеством репрессированных родственников путь в авиацию заказан.

Вернувшись домой, начал выбирать вуз. Проблему выбора, определившего всю дальнейшую жизнь Эдуарда Росселя, а заодно и Свердловской области, ему помог решить младший брат Женя.

– Он у нас с юмором парень. Говорит: «Давай подбросим справочник, где откроется, туда и поедешь». Подбросили, открылось на букву «С»...

Выбрали Свердловск. Одним из первых вузов, которые он посетил, стал мединститут. Мама хотела, чтобы сын стал хирургом.

– Я зашел в медицинский, иду по коридору, смотрю – какая-то кирпичная стена. Спрашиваю: что за стена? А это СИЗО! Я около зоны прожил очень долго. И еще семь лет буду смотреть на СИЗО?! Ушел. Я парень непростой, мне же нужно было, чтобы и здание нравилось, чтобы приятно было в него ходить учиться, – рассказывал Россель.

Уральский политех, который к тому моменту уже окончил Б. Ельцин, показался будущему руководителю Свердловской области слишком мрачным. Пединститут отлетел, потому что учиться с одними девочками Росселю не хотелось. Так один за другим отошли все вузы, кроме горного института.

– Мне понравилось старое здание по улице Куйбышева. Там еще тополь стоял, скамейка… Я сел, подумал... И подал документы на энергетический факультет, – вспоминает он.

Судьба на букву «С» – Свердловск

В Свердловске он окончил горный институт и аспирантуру при Уральском политехническом институте. Работал в сфере строительства: прошел путь от мастера до начальника территориально-строительного объединения.

В 1990 г. был избран народным депутатом Свердловского облсовета, стал председателем облисполкома. В 1991 г. Указом президента был назначен главой администрации Свердловской области. В 1993 г. выдвинул и стал осуществлять идею создания Уральской республики, за что Б. Ельцин снял его с должности. В конце 1993 г. Росселя избрали в Совет Федерации от Свердловской области. В начале 1994 г. он – депутат областной Думы, затем ее председатель.

В 1995 г. был выбран населением Свердловской области ее губернатором. В ноябре 2005 г. по представлению Президента РФ В. Путина наделен Законодательным собранием Свердловской области полномочиями губернатора.

Кандидат технических наук, доктор экономических наук, академик Российской инженерной академии, заслуженный строитель РСФСР. За этими краткими строками – непростая, но яркая и активная жизнь Э. Росселя, неравнодушного человека, управленца, государственного деятеля.

По словам супруги Аиды Александровны, ее муж – руководитель въедливый, дотошный, во все сам должен вникнуть, изучить, пощупать.

– За какой бы объект он ни брался, все технологии знал, – рассказывает Аида Александровна. – Поэтому его очень тяжело обмануть. Он даже знает, где веник у уборщицы стоит.

Он и на должность эту высокую, говорит, согласился, потому что опыт был колоссальный. Душа болела за область. Свердловская область действительно солидный субъект Федерации – семь Франций вмещает. Проблем в таком хозяйстве всегда хватало.

Если рассказывать о деятельности Росселя на Урале, никакой статьи не хватит. К юбилею Эдуарда Эргардовича был создан сайт «Эдуарду Росселю – 80», где можно познакомиться со всеми перипетиями его непростой судьбы. Вышла книга Э.Росселя «Публично о личном».

– Мне хотелось оставить память для молодежи о непростом для всей страны времени. А с другой стороны – передать жизненный опыт. Думаю, что эта книга будет полезна всем начинающим губернаторам.

Когда-то, в конце 90-х, Россель сказал: «Я думаю, обо мне просто забудут. Жизнь так устроена: пока ты живешь, работаешь на этом конвейере – ты нужен, тобой интересуются, а уйдешь – через три дня забудут. Такая грустная перспектива у всех...».

И все же регион не забыл Росселя. Каждого следующего губернатора неизбежно сравнивают с «дедушкой». Живы и проекты, о которых мечтал Россель... Наверное, он не был идеальным губернатором, как не бывает ничего идеального. Но, видимо, он был тем, кто был нужен Свердловской области, – талантливым, харизматичным, деятельным и инициативным политиком. Он был Росселем. И, наверное, этого уже достаточно.