Несмотря на то, что Великая Оте­чественная война закончилась почти 75 лет назад, в ее истории есть немало загадок. Люди, о которых пойдет речь, не сражались на фронтах с оружием в руках, но они участники той войны. Их военные дороги пролегали вдали от тех, что были нанесены на карты СССР и Европы. Это Акрам Сахабович Сахабутдинов (1909–1982 гг.), известный на стекольном заводе и в его поселке изобретатель и рационализатор, и Анатолий Николаевич Микешин (1908–1998 гг.), шофер Большепикинской пожарной охраны. Через судьбы наших земляков мы постараемся раскрыть некоторые малоизвестные страницы войны.

Иностранный термин «lend-lease» имеет общелексическое, юридическое, экономическое значение и переводится как передача взаймы или в аренду (вооружения, продовольствия и т. п.). На дипломатическом языке это объяснение дополняется еще словами «по соглашению». Так американцы называли систему передачи Соединенными Штатами Америки вооружения, боеприпасов, продовольствия и других материалов и услуг взаймы или в аренду иностранным государствам, чья оборона признавалась жизненно важной для национальной безопасности США.

Закон о ленд-лизе был принят 11 марта 1941 года. 1 октября 1941 г. был подписан протокол о поставках помощи СССР по ленд-лизу на общую сумму в 1 млрд долларов.

Всего в период Второй мировой войны США передали СССР по ленд-лизу 14 795 боевых самолетов, 7 056 танков, 8 218 зенитных орудий, 131 600 пулеметов, различное вооружение и боеприпасы, 400 тыс. автомобилей, а также тракторы, мотоцик­лы, морские суда, локомотивы, стратегическое сырье, продовольствие и другие товары.

Анатолий и Юлия познакомились в 1939 году. Он – единственный сын в многодетной семье, отслужил действительную службу в 1930–1933 гг. Служил в 72-м (Ухтинском) отряде погранвойск НКВД на финской границе. В армии получил специальность телефониста. Много позже учил своих детей – Иру и Леву – азбуке Морзе. На «гражданке» работал шофером. В характеристике 1936 г. сказано: «Тов. Микешин показал себя хорошим шофером. Любит и оберегает технику. Дисциплинирован. Не было никаких аварий с вверенной ему техникой. За хорошую работу выдвинут администрацией в список стахановцев». Сначала работал шофером на военном складе № 53 в Горьком, затем водителем скорой помощи с известным на Бору фельдшером Павлом Андреевичем Стреловым.

20-летняя Юля к этому времени окончила Горьковскую фельдшерско-акушерскую школу, затем курсы санитарных фельдшеров, а с 1938 г. работала помощником санинспектора Борского райотдела здравоохранения. Там, в райздраве, они и познакомились. Они прожили долгую и счастливую жизнь.

Анатолий прошел две войны – финскую и Великую Отечественную. О первой вообще не вспоминал, о последней говорить не любил. В памяти его детей остались лишь отдельные слова из разговоров взрослых: «Иран, Тегеран». Когда Льву Анатольевичу отказали в выезде за границу в служебную командировку, уже взрослые дети поняли: из-за папы, из-за его службы в войсках НКВД, и даже предположили, что он был в охране Тегеранской конференции 1943 года. Однако дороги, приведшие Анатолия Николаевича в Иран в 1943–45 гг., имели другие маршруты.

«Призван в октябре 1941 г., с октября 1941 г. по март 1943 г. – 3 автомобильная дорога, шофер;

с марта 1943 г. по январь 1944 г. – 33 военная автомобильная дорога, шофер;

январь 1944 г. – декабрь 1945 г. – 528 отдельный автотранспортный батальон, шофер».

Мы кое-что знаем о северных конвоях благодаря книгам и фильмам. Но существовало три направления, по которым помощь по ленд-лизу поступала в СССР: северное – через порты Мурманск и Архангельск, восточное – через Дальний Восток и южное – через порты Ирана и Ирака с дальнейшей транспортировкой грузов через эти страны к южным границам Советского Союза. Этот маршрут назывался «персидский коридор».

В 1941–1942 гг. персидский коридор сыграл важную роль в налаживании военно-экономического сотрудничества стран антигитлеровской коалиции. Если в 1941 г. его доля составила всего 3,7%, то в 1942 году поднялась до 28,8%, а в 1943 году – до 33,5%. Всего за годы войны этим путем было перевезено 23,8% грузов. Масштабнее были только поставки через Тихий океан (47,1%).

Через этот коридор шли в СССР армейские автомобили (практически все легендарные «Катюши» были смонтированы на изготовленных в США «студебеккерах»), самолеты, бронетехника, взрывчатка, полевые телефоны, авиационный бензин, обувь, пенициллин и даже пуговицы. И, конечно, знаменитая свиная тушенка. Номенклатура ленд-лизовских поставок насчитывала тысячи наименований.

ВАД 33 – военная автомобильная дорога отвечала за шоссейную дорогу от Тегерана через Казвин, Зенджан, Миане, Тебриз до Джульфы иранской протяжением более 800 км. Штаб ВАД 33 размещался в городе Тебризе.

На ВАД возлагались большие задачи. Ее военнослужащие несли службу на всем протяжении дороги, отвечали за содержание и ремонт участков дорог и искусственных сооружений (мосты, туннели, перевалы), а также охрану объектов. На них же лежала организация строгой и четкой службы регулирования на отдельных участках с целью обеспечения порядка, правил движения автоколонн и отдельных групп автотранспорта и безопасности движения на всем протяжении дороги, особенно на узких участках и горных перевалах. Они же создавали и оборудовали пункты подтягивания колонн и профосмотра автомашин, пункты для отдыха водителей и личного состава. Такие пункты, как правило, совмещались с полевыми пунктами заправки горюче-смазочными материалами и водой.

528-й автобат транспортировал грузы от железнодорожной станции Шахруд через Кучан, Баджгиран до Ашхабада и от конечной железнодорожной станции Трансиранской железной дороги на юго-восточном побережье Каспия – Бендер-Шах в Кизыл-Арват через пограничный пункт Кизыл-Атрек.

Ветеран-шофер П. Демченко вспоминал: «На всю жизнь запомнились мне те 2500 километров по узким горным дорогам, через крутые перевалы с бесчисленными слепыми поворотами, через раскаленную пустыню, окутанную густой пылью, которую не в состоянии пробить никакой свет фар. И все в темпе: быстрей, быстрей – фронт не ждет... Едва сдали в Джульфе машины и груз, сразу же в обратный путь… Были аварии, диверсии, бандитские налеты. Много наших могил осталось на том пути. Гибли также иранцы и арабы, помогавшие нам. Не обходилось без жертв и у западных союзников».

Какие трудности испытывал на дорогах «иранского коридора» шофер Микешин, какие грузы перевозил, спросить уже некого. Но то, что он служил за границей Советского Союза, видно все по той же красноармейской книжке. В 1944 г. ему были сделаны прививки поливакциной. А список выданного имущества просто удивляет: ремень поясной и ружейный, полотенца, портянки, носки, платки носовые, плащ-палатка, подушка, наволочки, простыни, телогрейка, шаровары ватные, хлопчатобумажные, суконные, нательные рубашки, пилотка, фуражка, шинель, майки, кальсоны, трусы, матрас, одеяло, перчатки, винтовка, револьвер и диковинный ранец. Целое приданое, которое в руках не унесешь, только на машине!

20 сентября 1945 г. все поставки по ленд-лизу в СССР прекратились. А. Н. Микешин был демобилизован в декабре 1945 г., а в мае 1946 г. последние советские солдаты покинули территорию Ирана.

Эта тайна для нас «нарисовалась» 30 октября 2019 г. в Борском краеведческом музее, где проходил перешагнувший 20-летний юбилей организованный Центром туризма муниципальный конкурс семейных музеев.

Ученица лицея Аиша Садриева рассказывала и показывала экспонаты своего семейного музея. Внимание всех привлекла одна фотография.

На ней хорошо одетые мужчины в шляпах, костюмах и галстуках стоят на балконе. За ними – город в дымке, дома-небоскребы. Человек слева среди представительных мужчин на фотографии – прадедушка Аишы А.С. Сахабутдинов. Руки он держит за спиной, лишенный притворства взгляд устремлен в объектив. Внизу под фотографией можно разобрать слова «…студия на крыше. Нью-Йорк». Фотография, по словам девочки, сделана в Нью-Йорке в 1943 году.

1943 год для Советского Союза – год коренного перелома в Великой Отечественной войне. Еще не скоро закончится война, но уже были победы под Москвой, Сталинградом, Курская битва. 5 августа 1943 г. в Москве был дан первый салют в честь освобождения Орла и Белгорода. Но враг еще не сломлен.

Почему в сложное военное время А. Сахабутдинов не сражается, как миллионы солдат, на фронте? Почему он находится в Соединенных Штатах Америки? Кем он был? Что сделал? На разгадку тайны потребовалось время.

Акрам Сахабович оказался в США не случайно. Парнишка из простой татарской семьи, он всего два года обучался в медресе. В 17 лет вместе с братом уехал на заработки. Завербовались на строительство авиационного завода в Н.Новгород, а потом были «перевербованы», поддавшись на почти сказочные посулы вербовщика-перекупщика для работников нового стекольного завода на Бору. Размышляли недолго. Перебрались на Бор, т. к. стекольное дело для Акрама не было новинкой. Первые азы этой профессии он получил на стекольном заводе им. Зудова (бывший Великодворский), что во Владимирской области в 42 км от Гусь-Хрустального.

Оптимизм, вера, целеустремленность, находчивость и творческая жилка помогали Акраму идти вперед и не бояться трудностей. Итог: Акрам Сахабутдинов – активный рационализатор, автор первого изобретения на заводе, стахановец.

– Не давала мне в то время покоя одна мысль, – рассказывал Акрам Сахабович. – Неужели можно мириться с тем, что на таком по тому времени передовом предприятии используется примитивный резной стол. Рабочий, прежде чем начать резать лист на заданные размеры, должен был вручную класть его на стол. Это было и утомительно, и опасно. Случалось, что лист разваливался прямо в руках резчика.

В январе 1938 г. во время подтаскивания стекла с транспортера Сахабутдинов получил очень серьезную травму – порез живота. Лежа в больнице, он серьезно задумался над вопросом, как можно облегчить труд резчика и одновременно поднять производительность труда и создать условия, чтобы избежать травматизма.

– Думал я много, мастерил, пробовал. Боялся, как бы не осмеяли, вечерами и по воскресеньям воплощал свою задумку в жизнь. В конце концов, механизировал свой стол. Нажмешь педаль – и стекло мягко ложится на стол, его оставалось только разрезать.

Так в 1938 г. на заводе появился первый стол с механической подачей стекла. Производительность труда сразу увеличилась в 2,5 раза. Раньше утолщенное стекло могли резать только мужчины, а теперь эта операция стала посильной и для женщин. В условиях предвоенного времени это имело колоссальное значение. Опыт молодого рационализатора был обобщен и распространен по стране в серии «Библиотечка стахановца».

Когда началась война, многие высококвалифицированные рабочие, без которых невозможно было выполнять фронтовые заказы, приказом Наркомата были оставлены «на брони». В их числе и Сахабутдинов. Он выполнял до 7 норм в смену. Вместе с Кузьмой Водопьяновым они придумали несколько приспособлений, позволявших обрабатывать детали не по одной, а одновременно по несколько вместе. Производительность труда выросла вдвое.

В годы войны была и такая форма сотрудничества с США, когда наша страна из-за вполне объяснимых финансовых затруднений расплачивалась за американские поставки по ленд-лизу патентами, изобретениями и открытиями. В США направлялись наши специалисты – так называемые «носители ноу-хау» из числа изобретателей и новаторов советского производства. Думаю, что многие и не слышали об этой страничке истории Великой Отечественной войны. Одним из таких «носителей» стал рабочий Борского стекольного завода Акрам Сахабутдинов.

В 1942-м его неожиданно вызвали в Москву, где объявили, что он нужен стране в качестве «носителя ноу-хау». Вместе с большой группой таких же «носителей» его направили в США. Попал в Детройт и сразу же на завод компании Генри Форда. Там были те же самые проблемы, с которыми Акрам столкнулся рядовым резчиком стекла на Бору: стекло на стол подавали вручную! И это – у самого Форда, про которого в СССР ходили легенды. Так в далеком Детройте появился стол с механической подачей стекла.

Идеи Акрама, а их было предостаточно, реализовывались практически мгновенно, поскольку работали на рост производства и производительности труда, что всегда ценилось гениальным Фордом.

На заводе каждый сантиметр площади был на учете. Рабочие раздевались в шкафчиках, которые потом поднимались к потолку, освобождая пространство. Инженерно-технические работники не знали, что такое кабинеты. Они работали в большом бюро, заставленном столами и чертежными досками. Чтобы пообщаться с кем-либо, нужно было буквально пробираться. При каждом своем посещении завода Генри Форд непременно заходил в кабинет Акрама. Да, у Акрама была собственная конторка (два на два метра) – на зависть остальным американским инженерам, что означало повышение статуса Акрама до уровня личного помощника Генри Форда. Форд жал руку, здороваясь, что-то одобрительно говорил на английском. Прощаясь, как обычно, хлопал по плечу и выговаривал звучно, по слогам: «Ма-ла-дэсс!»

Обладателем собственной конторки Акрам стал после одного события. Он, советский «носитель», нашел изъяны в фордовском конвейере, которые удлиняли процесс, сокращали производительность труда. Все посчитав, он обратился с расчетами к инженерам и предложил остановить конвейер на неделю. Те пришли в ужас! Тогда Акрам сам пришел к Форду, все объяснил через переводчика. Форд провел совещание, проверил расчеты и отдал приказ… остановить свое детище на три дня. За эти три дня круглосуточной работы все рекомендации советского рабочего были выполнены, отчество Акрама Сахабовича выучили на заводе все, а Форд выделил для него отдельный кабинет.

Командировка была долгой. В Москву Акрам вернулся только в конце 1944 года. Торопился выехать домой, к семье. Но в Наркомате попросили не спешить: мол, есть дела и поважнее. Там же он узнал о письме Г. Форда, в котором тот благодарил Наркомат за оказанные «носителями» услуги. Отметил, в частности, и работу Акрама. А также заявил, что в знак благодарности готов отправить в адрес правительства страны дополнительно сверх количества, обговоренного соглашениями по ленд-лизу, еще сотни автомобилей, в которых отчаянно нуждалась действующая Красная армия. Где-то через неделю Акрама и других «носителей» пригласили в Кремль. Михаил Иванович Калинин торжественно вручил им государственные награды. Акрам получил орден Трудового Красного Знамени. А в Наркомате вдобавок подарили настоящий шевиотовый – американского покроя и шитья – костюм.

Они не остались в стороне от тягот войны – Анатолий Николаевич Микешин и Акрам Сахабович Сахабутдинов. Они внесли свой вклад в дело Победы, послевоенное развитие страны. Вырастили детей, внуков. Оставили о себе доб­рую память. Если бы кто-то ставил нам за жизнь оценки, то их оценки были бы наивысшими. В юбилейный год Победы они вместе с нами пройдут в рядах «Бессмертного полка» по улицам родного города.