После самой серьезной техногенной катастрофы в Советском Союзе – аварии на Чернобыльской атомной электростанции 26 апреля 1986 года – страна в едином порыве поспешила на помощь в ликвидации последствий. Только из Борского района по линии военкомата туда было направлено 150 человек. Но были еще и речники, о которых в постперестроечное время просто-напросто забыли. Среди них – и наш земляк Николай Никандрович Маремьянин.

Он родился на Бору в семье волгарей. Пошел по стопам родителей – получил специальность «судоводитель-судомеханик внутреннего плавания». Прошел путь от 3-го штурмана до капитана пассажирского судна. Большую часть своей трудовой деятельности отдал родной Волге. Но в 1988 году из затона 40 лет Октября Николай Маремьянин был направлен на ликвидацию последствий аварии на Чернобыльской атомной электростанции.

Николай Никандрович (в то время – 1-й штурман) работал на дизель-электроходе «Белоруссия» и был направлен в г. Славутич. Хоть суда и стояли на реке, они в любой момент должны были быть готовы выйти в плавание. Экипажи следили за исправностью оборудования, а работники ресторанов кормили ликвидаторов и строителей нового города.

– Я поехал вроде бы на один месяц, меня заменой послали, а получилось так, что мне по просьбе директора, начальника отдела кадров пришлось весь 88-й год дорабатывать, – вспоминает Н.Н. Маремьянин. – Я девять раз летал туда: месяц – там, пятнадцать дней – дома.

Работа на реке – это, конечно, вахты. Николай и вахты нес, и в Чернобыль выезжал за снабжением, и проверял народ на радиацию.

– Я застал период, когда у нас на судне жили солдаты, которые ездили ближе к атомной станции, убирали зараженный лес, – рассказывает Николай Никандрович. – По возвращении мы их проверяли. Если дозиметр зашкаливал, они переодевались, убирали одежду в мешки, клали их в определенное место, на следующий день машина приходила и все это увозила. А сколько я получил радиации, не знаю.

Только с трех судов затона 40 лет Октября через Чернобыль прошло 255 человек. Плюс 216 работников ресторанов. В живых половины уже нет. Много инвалидов. Но именно речникам пришлось побороться за присвоение статуса ликвидаторов.

– Так получилось, что в 91-м году меня избрали председателем речников-чернобыльцев Волжского пароходства, – делится Н.Н. Маремьянин. – Когда встал вопрос о выдаче удостоверений и получении льгот, произошла путаница в документах (некоторые из них вообще пропали), и наверху решили, что речников в тридцатикилометровой зоне не было. Борьба за присвоение статуса была трудной и длилась долгие годы. Дошли до Министерства юстиции России. Я первый из речников в Нижегородской области, кто в 2002 году получил удостоверение ликвидатора. Уверен, что без судов речного флота, их экипажей, капитанов и работников судовых ресторанов ликвидация последствий аварии затянулась бы на долгие годы.

* * *

Когда в Чернобыль прибыли ликвидаторы, встал вопрос, где им жить. И решением председателя правительственной комиссии по ликвидации аварии на ЧАЭС на реку Припять были отправлены пассажирские суда речного флота для размещения вахтового персонала ликвидаторов. То время было пиком борьбы с разрушенным реактором, и ликвидаторам требовалось в Зеленом Мысе жилье надежное и более или менее удобное. Таким жильем стали теплоходы, бросившие якоря у новых причалов. Этот поселок назвали «Белый пароход». Всего там располагалось 13 пассажирских судов, три из них – из затона 40 лет Октября. В конце 1986 года поселок был построен, суда были передислоцированы в другое место – на строительство города Славутич для работников Чернобыльской атомной электростанции и членов их семей, эвакуированных из Припяти. Суда также находились в 30-киломеровой зоне от ЧАЭС.