Протоиерей Николай Алясов в нашем городе человек относительно новый. Чуть более двух лет он служит в Борском округе: настоятель храма в селе Ивановском и строящейся церкви в Юрасове, клирик храма в честь преподобного Сергия Радонежского на Бору. Хотя, если быть точным, знакомство отца Николая с нашим городом началось более 20 лет назад, когда он, будучи семинаристом, в течение семи месяцев выполнял послушание псаломщика и алтарника в храме в честь Казанской иконы Божией Матери в Рожнове.

– Отец Николай, как Вы отмечаете Новый год?

– Начну с предыстории. В день Нового года, вернее, ранним утром, у моей мамы скончался отец. Более того, у моей супруги накануне Нового года, 31 декабря, умер дедушка, протоиерей Николай, мой тезка. Поэтому в нашей семье Новый год имеет окрас некой скорби. Чаще всего для меня это день службы. Я люблю служить ночью.

– А как Ваша семья к этому относится? Все же Новый год – это семейный праздник. Они с Вами в эту новогоднюю службу?

– По-разному. По причине удаленности моего места службы бывает так, что детки находятся дома, в Нижнем Новгороде. Или идут с мамой на ее службу, потому что она тоже в храме – поет на клиросе. Чаще всего мы встречаемся уже днем или к вечеру первого числа. Поскольку все мои ребятишки родились в семье священника, они к этому привыкли, для них это норма.

– А как Вы относитесь к тем воцерковленным людям, которые любят Новый год и отмечают его, хотя продолжается пост?

– Спокойно, потому что это один из немногих праздников в году, который собирает всех представителей рода. На Руси была традиция и на Пасху собираться, и на Рождество, и какие-то другие праздники отмечать, в том числе престольные. Сегодня, к сожалению, традиция сложилась так, что семья в основном собирается за новогодним столом. Если получается так и не получается по-другому, то пусть будет так, чем никак.

– В священном сане Вы 23 года. Сколько мест службы сменили?

– Около десятка приходов. Переезжать пришлось несколько раз. Это тяжело. На Руси есть поговорка: «Два переезда равны одному пожару». Могу свидетельствовать, что это действительно так. Переезды очень сказываются на детках, их здоровье, образовании... Мои дети несколько раз меняли школу.

– Некоторые люди думают, что у священника не так много забот: вечером в субботу и с утра в воскресенье отслужил службу – и все. Что можете им сказать?

– Возможно, где-то в далеких деревушках есть еще приходы, где дела обстоят так, как Вы описали. Но в целом это каждодневный труд. Еще 40 лет назад священнослужитель приходил в церковь, чтобы только совершать богослужения, а сейчас спектр послушаний, которые несут священники на приходах, огромен. Это и окормление образовательных заведений, и ремонтно-восстановительные работы, и хозяйственные вопросы, которые необходимо решать. Все это требует огромной отдачи и усердия.

– Священник много времени проводит на приходе, как к этому относятся его родные? У Вас получается уделять внимание своим детям?

– Было время, когда я участвовал в воспитании детей в большей степени – тогда еще детишек было меньше. Последние лет пять бразды воспитания в большей степени находятся в руках у супруги. Она знала, выходя замуж за семинариста, что ей предстоит. Она и сама дочь священника, поэтому была готова.

– Если у Вас выпадает свободный день, чему его обычно посвящаете?

– Бывает, накопится огромное количество проблем – их нужно решать. Чаще всего этот день будет дробиться на несколько частей. Часть времени я уделю себе, часть – одному ребенку, часть – другому, часть – решению общих проблем.

– У Вас трое детей. Сын не пошел по Вашим стопам?

– Пока не думает об этом. Он окончил школу, сейчас учится в техникуме, будет специалистом по ЧПУ. Он даже как-то мне сказал: «Пап, ты меня извини, но я пока себя не вижу в церкви».

– Может быть, это правильно, когда человек идет в священники, уже обретя определенный жизненный опыт?

– В опыте церкви есть разные пути. Есть те, кто пришел с юности, есть те, кто в зрелом возрасте. Господь всех принимает. И любой опыт может быть полезным для паствы, если человек действительно хочет его передать.

– У Вас есть любимое занятие?

– Сказать, что это какое-то одно занятие, не могу, потому что их много. Мне нравится музыка, нравится с ней общаться. Когда-то я сам писал музыку, но это уже достаточно давно было.

– Почему бросили?

– Не скажу, что бросил. Бывают разные периоды в жизни. По стечению каких-то обстоятельств это просто ушло из моей жизни. Размылось.

– Какую музыку писали?

– Это все ситуативно происходило. У меня был реквием «Смерть хомяка». В детстве у меня умер хомячок, и я настолько глубоко это переживал, что написал такое. Были ситуации, когда я болел, смотрел в окошко, рождались мелодии...

– А еще какие увлечения?

– Литература.

– Пишете?

– Нет, я наблюдаю за теми, кто пишет. Люблю разную технику. Люблю медицину во всех ее проявлениях, люблю биологию.

– «Медицина во всех ее проявлениях». Вы изучаете эту тему?

– Сказать, что изучаю, не могу, хотя у меня был период, когда я, уже будучи священником, вполне серьезно обдумывал возможность обучения на очном отделении в медицинском училище. Я служил в Ветлуге, храм был по соседству с медучилищем, в который я ходил разговаривать со студентами. И как-то раз во время разговора они спросили: «А Вы сами не желаете?» Я желал, но по каким-то обстоятельствам у меня не получилось. До священства я вполне серьезно пытался осмыслить себя в медицине. У меня мама и старшая сестра – медики. И когда сестра получала медицинское образование, то все, что она изучала, я дома потихонечку почитывал. Мне эта тема очень интересна с детства.

– Чем православная молодежь отличается от просто молодежи?

– Этот вопрос не очень объективно будет мною рассмотрен, потому что я смотрю глазами воцерковленного человека. С моей точки зрения, ответ на данный вопрос нужно искать у людей, которые без предвзятости видят молодежь и ту, и эту. Молодежь – она всегда молодежь. Но дерзну предположить, что у православной молодежи есть какие-то сдерживающие центры, которые позволяют себя контролировать, присутствует мотиватор для контроля. Мне приходится бывать на встречах в губернском колледже, в других учебных заведениях. Я вижу, что у детей, которые воспитываются в обычной среде и не имеют отношения к воцерковленности, больше проблем в слове «я».

– Чаще это слово звучит?

– Нет. Это резонирует внутри души. Если мы немножко проанализируем сегодняшний день, общество, в котором пребываем, которое видим на экране телевизора… Одна из ключевых проблем – это слово «я». Эту букву настолько расперло, настолько она стала масштабной, что ребята, которые рождаются в эту эпоху, с самого маленького возраста впитывают этот эгоцентризм. Самая главная ценность в человеке на сегодня – это он сам. Думаю, у православной молодежи есть еще другие какие-то ценности. И, вполне возможно, большие ценности, чем сам по себе человек.

– Получается, нужно полностью менять систему воспитания детей?

– Говорить о каких-то вопросах, решение которых подразумевает глобальное изменение человеческого рода, я не берусь, потому что этим заражен не только какой-то отдельный геополитический участок. Во всем мире такая ситуация. Если мы будет рассуждать о том, что делать, мы не придем ни к чему, потому что концепцию лежащего во зле мира мы не изменим. А вот на своем уровне каждый человек может что-то поменять. Что это значит? Не сказать кому-то что-то плохое, с кем-то чем-то поделиться, кого-то не обмануть, а лучше вообще не обманывать, лишний раз не посмотреть страшным взглядом, когда вам наступили в маршрутке на ногу, – из таких мелочей иногда сплетается целая жизнь человека. Это как бусы, когда из маленьких бусинок получается большой предмет.

– Мне кажется, что в последнее время появляется все больше людей, готовых прийти на помощь и желающих помочь.

– Конечно. Эпоха равнодушия прошла.

– Что Вы посоветуете людям, которые хотят помогать другим, но не знают как это сделать?

– В свое время я возглавлял волонтерство в Заволжье, когда был там настоятелем прихода. Мы окормляли часть семей, имеющих материальные проблемы. И я сделал вывод, что помогать нужно адресно. Безликая помощь нерезультативна. Если вы действительно хотите помогать, не нужно думать – кому? Нужно думать – как? У нас огромное количество неимущих людей! Сейчас на улице холодно, и горячие обеды были бы очень кстати. Вспомните доктора Лизу. Вечный покой этой женщине, она оставила после себя прекрасный след. Чем она занималась? Обрабатывала раны, кормила неимущих, то есть делала конкретные дела. У нас есть люди, которые живут на улице и которым некуда идти, их никто не ждет. Не будем вдаваться в подробности, по каким причинам это случилось. Это уже произошло. Если вы хотите кому-то помочь, купите одноразовую посуду, в которой можно раздавать пищу. Вы можете сварить кастрюлю первого, второго, разлить по индивидуальной таре. И этот пакетик, я считаю, было бы вполне правильно дать человеку, который в нем нуждается. Это один из вариантов. Есть другой вариант. Сейчас большое количество людей погибают от зеленого змия. Не всегда это возрастные люди, это могут быть и молодые, а у них есть дети, которые недоедают. И они брошенные. Если кто-то имеет душевное стремление помогать, думаю, достаточно пройтись по своему двору и внимательно понаблюдать за тем, что происходит вокруг. Вы наверняка встретите ребятишек, которых можно будет накормить. Может быть, помочь с одеждой. Правда, нужно делать это очень аккуратно, чтобы потом не было никаких обвинений.

– Вы – помощник благочинного Борского округа по делам молодежи. В чем видите свою главную задачу на этом поприще?

– Наверное, отделять себя от своего священства я не могу, у священника наиважнейшая задача – помощь людям в организации их связи с Богом. Мой отдел служения – молодежь. Я вижу это так: насколько можно привить этим ребятам, девчатам способность желать видеть Бога в своей жизни. Наверное, это самое главное.

О служении

– Когда Вы поняли, что хотите стать священником?

– Это происходило несколько раз в моей жизни, в разные периоды. Лично я к этому относился всегда очень серьезно, несмотря на юный возраст. И всегда понимал, что, для того чтобы быть священником, недостаточно просто желания. Для этого, как минимум, необходимо иметь определенный арсенал, который должен впоследствии стать помощником в этом служении. И в первую очередь, конечно, должна быть воля Божия. Нужно быть готовым к этой воле. У меня на протяжении некоторого времени было такое состояние, когда я, с одной стороны, хотел быть священником, а с другой, не считал себя достойным этого в нужной степени. В какой-то момент у меня это приходило, в какой-то момент – немножечко ослабевало.

– После школы Вы пошли в семинарию?

– Тогда нашей Нижегородской семинарии еще не было, и я поступал в Московскую, в Троице-Сергиевой лавре. Конкурс был 17 человек на место. Я не поступил и после этого начал трудиться в церкви на разных должностях. И постепенно выходил в мир, пытался там себя искать параллельно с трудом в церкви.

– Где именно?

– У меня был период, когда мне предлагали поступать в консерваторию на вокальное отделение. И именно в тот год, когда это должно было совершиться, я поступил в Нижегородскую духовную семинарию.

– Вы из священнической династии. Ваш папа, протоиерей Владимир Алясов, был первым настоятелем единственного на тот момент православного прихода Сарова. Он был первым священником, назначенным в Саров, и застал самое начало возрождения богослужебной жизни в этом городе. Это наверняка тоже повлияло на Ваш выбор пути?

– Отец у меня был не потомственным священником, а ученым. Он – кандидат химических наук, работал в университете. А по материнской линии – да, было священство. Последний священник, погибший в СЛОНе (Соловецком лагере особого назначения), – отец Михаил, мой прадед по материнской линии.

– То есть все равно можно говорить о священнической династии?

– Когда-то владыка Николай Кутепов, который рукополагал и меня, и папу моего, сказал маме такие слова: «Все станет на круги своя...»

– Вы выросли в верующей семье. Никогда не было сомнений, как это часто бывает у подростков?

– Сомнения были, это нормально. Через это тоже нужно пройти.

– Кто Вам помог их развеять?

– Жизнь.

– Вы – настоятель строящегося храма в честь великомученика Георгия Победоносца в Юрасове. Как там сейчас обстоят дела?

– Сейчас там все в снегу, и на какое-то время стройка замерла. Будем надеяться, что потихонечку, не без добрых людей, будем двигаться дальше. Нам сейчас нужно покрывать крышу, закрывать тепловой контур. Там фронт работ огромный.

– Каких-то конкретных планов нет?

– Есть дорожная карта, но ситуация нестабильная во всем. Чтобы все это решить, нужно иметь нормальное попечение, стабильное финансирование. С этим не все просто.

– Знаю, что Вы ведете программу на радио «Образ». Еще у Вас есть свой канал в интернете. А в соцсетях Ваша страничка закрытая. Почему Вы не используете соцсети в целях катехизации, как это делают многие другие священники?

– У меня есть страничка в соцсети «ВКонтакте» – «Молодежное движение города Бор». Год назад я начал эту работу – преподавал в проекте «Азбука веры» и вел онлайн-трансляции этих уроков. То есть мало того, что я работал с реальными людьми, я еще выходил «ВКонтакте» онлайн. Свою личную страницу я не считаю нужным использовать для работы. Мне кажется, здесь нужна другая, как раз открытая рабочая страница. На сегодняшний день я продолжаю вести в этом проекте «Новый Завет», но бывает технически сложно сочетать определенные вещи. Например, у меня нет студии, нет человека, который отвечал бы за этот пласт работы, а делать все это самому физически невозможно. Что касается группы «ВКонтакте», желающие присоединиться могут написать в эту группу, и будем осмысливать варианты, как продолжать трансляции.

– Ваш самый любимый православный праздник?

– Так получается, что православные праздники для нас в большей степени трудовые будни. Сказать, какой из них любимый, затрудняюсь. Когда был ребенком, моим любимым праздником была Пасха. Когда я начинал свое движение в церкви, все праздники отзывались особым чувством в душе. У каждого праздника есть какие-то параллели, ассоциации. Например, Преображение – это, конечно, запах яблок. Сказать, что какой-то праздник для меня чем-то выделяется… Не скажу.

– В семье Ваших родителей были рождественские традиции?

– Да, конечно. К нам всегда приходили родственники, друзья, мама пекла пироги, готовила свои традиционные блюда. Мы всегда были вместе, радовались. Прошло очень много лет, но все это как будто вчера было. Настолько сильные ощущения.