– Когда в стране началась частичная мобилизация на специальную военную операцию, мне пришла повестка. На следующее утро я стоял с ней в отделе кадров завода, но услышал: «Давай ее сюда и иди работай». Мне дали бронь. Так я повторил судьбу прадеда.

Прадед Артема Баширова Сафрон Дмитриевич Харитонов, конечно, и представить не мог восемьдесят лет назад, что правнук его тоже станет востребованным стекловаром Борского стекольного завода, которого руководство не отпустит на военную операцию. Как когда-то, в Великую Отечественную, и его самого, потому что стране в условиях войны нужно было стекло. А заводу – опытные стекловары.

Свой бой Сафрон Харитонов выиграл у стекловаренной печи. А в 1948 году был удостоен Сталинской премии. И это было грандиозное событие для Бора. Он разработал и внедрил скоростные методы вытягивания оконного стекла на машинах Фурко, на которых получают стеклянную ленту, и способ тонкослойной загрузки шихты (смеси исходных материалов)в стекловаренную печь.

Артем прадеда не застал. Лишь читал о нем в книгах и слышал рассказы семьи. Но я уверена, что любовь к своему делу у них одна на двоих.

Артем идет вдоль стекловаренной печи и то и дело ее гладит: «Родная моя, кормилица». И это не позерство.

– Да я постоянно с печью говорю, – смеется Артем. – Она же как живая. Надо мной коллеги подшучивают по этому поводу. А я знаю, что печь мне добром отвечает. Было дело, при перекрашивании стекла я стал газ перераспределять, а потом надо было кучи шихты расклеить в виде ласточкиного хвоста, неправильно они шли. И тут загрузчики зависли, а кучи сами разошлись как надо. Печь за меня всю работу сделала сама.

В этом они похожи, два добрых трудолюбивых друга – печь и стекловар. Артем начал работать еще в школе. В 10-м классе он уже трудился вместе с отцом в строительной компании и работал звукооператором на свадьбах и юбилеях. Специальность в вузе Артем выбрал сложную – «прикладная информатика в экономике». Она ему пригодится, когда, пройдя путь в Производственном объединении «Автостекло» от съемщика стекла на линии упаковки до инженера-технолога по техническому зрению, Артем будет программировать заводских роботов. Затем он работал наладчиком КИПиА (контрольно-измерительных приборов и автоматики) в ПО «Полированное стекло». И вот наконец стал стекловаром.

Но сначала вернемся в армейский 2008 год. Активный, крепкий парень с гандбольной базой за плечами не мог «отсидеться в штабе писарем». Артем служил разведчиком спецназа в отдельном батальоне охраны и разведки Козельской дивизии ракетных войск стратегического назначения.

– Когда я служил, как раз шло перевооружение. И нашей задачей было охранять от диверсий и терактов ракеты, когда их доставали из шахты для обслуживания или замены, – рассказывает Артем. – Это была серьезная и интересная служба с постоянными учениями. Например, дается вводная: «Террористы захватили вертолетную площадку в 7 км от расположения части». Насподнимают по тревоге, и мы группой выдвигаемся обезвреживать условных террористов. Однажды в рамках таких учений я охранял комбата. В секретный бункер меня, конечно, не пустили. Но рядом постоял.

Горячо, уже в буквальном смысле, Артему было и после службы. Лето 2010 года навсегда останется в истории Бор как пора немыслимых пожаров. Именно в это время Артем, сменив военную форму на пожарную боевку, отстаивал леса и дома борчан у коварного огня. Вспоминает такой случай:

– Горел лес у деревни Белкино. Мы на ЗИЛе-131 отрабатываем свой квадрат, и тут ветер сменился и пожар пошел верхом. И вот представьте картину: огромные полыхающие деревья, и мы на своем маленьком ЗИЛке их поливаем. Уже практически ураган начался, гул стоит, как будто самолет в метре над твоей головой летит. Вечер был поздний, а вокруг светло становится, как бывает, когда я шторку на стекловаренной печи открываю. Командир кричит: «Убегаем!» Я, стоя на крыше машины, быстро затащил пожарные рукава, чтобы их свернуть, с этой крыши в маленькое окошко нырнул, и мы поехали.

Артем показывает мне, как за полторы минуты – столько пожарным дается на выезд с момента сигнала тревоги до посадки в автомобиль – он облачается в свою стекловарную боевку, очень похожую на боевку пожарного бойца. Рассказывает, что работа на пожаре и у печи равносильны. И хотя у стекловара нет такой спешки, и пожарной каски и кирзачей тоже нет, зато огня и жара хоть отбавляй.

– Я однажды выхожу из-под горелки, а у меня от головы дымок идет. Сложная работа, не зря же нам молоко в столовой дают, – смеется Артем. – Давайте прервемся. Нам с ребятами надо почистить преграду – холодильник такой, что стоит в пережиме печи и охлаждает стекломассу. У нас стекло с пузырем идет – либо после перекраса грязь налипла на преграду, либо она подтекает где-то, сейчас преграду вытащим, осмотрим, сделаем чистку и установим обратно.

Даже смотреть на этот процесс очень и очень жарко. А сколько нужно выдержки, силы, здоровья, чтобы находиться в нем, как это делают Артем и его коллеги, трудно представить! А ведь он еще каждую смену проходит под газогорелочными устройствами: смотрит, нет ли прогаров, вручную замеряет уровень стекломассы и контролирует расположение шихты.

Конечно, камеры в печи видят и то, корректно ли работают горелки, и как расположена шихта, а уровнемер замеряет уровень стекломассы, но стеклозаводцы знают: автоматике доверяй, но проверяй. Поэтому обход печи стекловаром обязателен. В остальное время он следит за ее работой с помощью мониторов.

– Аварийные ситуации, конечно, иногда случаются, куда без них. Я работаю на второй линии, но пришел сюда как раз в начале холодного ремонта первой. И участвовал в нем, даже зажигал вторую горелку во время пуска. И вот когда современная линия только начала работать после ремонта, отключилось электричество, и еще никто не знал на тот момент, что с этим делать, там же кругом автоматика. Но мы с коллегой за полчаса вручную все запустили, здесь мне знания КИПовца очень помогли. И по нашим действиям написали инструкцию для дальнейший работы в подобной ситуации.

* * *

Он не боится брать ответственность и с одинаковым азартом работает и головой, и руками. Построил дом для своей семьи. У Артема с женой двое детей: сын и дочка. И Башировы всегда вместе – и на реку, и в лес за грибами, и в ночь на Ивана Купалу на Светлояр. Им не нужен цветущий папоротник, потому что они знают: счастье не в умении видеть спрятанные клады. А в любви они уже счастливы.