Если падает звезда. В народе говорят, что у каждого человека есть своя звезда. У одних она яркая, у других – ​тусклая. Если звезда у человека яркая, то и жизнь его такая: ​он уважаем и знаменит, славен хорошими и добрыми делами. Если звезда тусклая, он живет незаметно. Говорят, когда звезда падает, какой-то человек умирает…

Сегодня о татарине Мавлюте, отце Муниры, наверное, мало кто вспомнит: ​не был он человеком известным, никаких наград и званий не имел. Таких, как он, большинство – ​делаем мы свои не великие, а малые дела. Но не было бы того яркого звездного небосвода, если бы не было на свете нас. А если увидите, как звезда падает, – ​это, по народным поверьям, душа человеческая, пожелайте ей пути светлого в иные миры…

…Тетушка Мунира немного приподнялась с дивана и, опершись на его подлокотник, взяла в руку стоявшую рядом клюшечку, ища опору для своей больной спины.

– Тяжело Вам, Мунира-апа? Может, передохнем немного? – ​предложила я.

Но тетушка твердо сказала:

– Нет, продолжим!

И моя рассказчица поведала мне уже свою борскую историю, очевидцем которой она была. Меня удивляло то, как много она помнит из тех давних событий, которые ее ровесники забыли…

– Там, где сейчас стоит баня у стадиона, было большое кладбище. А за кладбищем – ​кустарник до самой железнодорожной линии. На линии была лесотарка – ​привозили шестиметровые деревья, их распиливали на доски и эти доски складывали по двум сторонам этой железной дороги. Рядом располагалась яма, которую, может, специально вырыли. И мы, ребятишки, в эту яму на спиленных досках скатывались, как на санках – ​о-о-ух!.. Грязные, пыльные оттуда выбирались... – ​в мудрых глазах тетушки заблестели озорные искорки, будто она снова ощутила себя девчушкой. Но тут же веселые искорки потускнели и деревянная клюшечка покачнулась в ее руке. – ​К татарам относились с настороженностью, и, конечно, пустить на постой татарскую многодетную семью тогда мало кто бы отважился. Но нашлась одна такая женщина, звали ее тетя Шура, она жила в доме на улице Сталина, около школы № 3 (сейчас это улица Ванеева). Дом был двухэтажный, в нем – ​полуподвал, куда нашу семью она и поселила. У тети Шуры самой было трое детей и у нас шестеро, и снова – ​в тесноте, да не в обиде! А там, где стояло кладбище, ​была и окраина Бора. Там работала кузница, где здоровые мужики подковывали лошадей. Угля вокруг той кузницы была ​тьма-тьмущая! Вот нам и предложили построить себе засыпушку на улице Северной, которая располагалась ближе к рынку. Уголь есть, опилки – ​на лесотарке, доски можно было выписать. Это предложение наша семья приняла. И мы построили дом, где жили до войны и в военное время. Когда война началась, я училась в четвертом классе в первой школе. Это было двухэтажное деревянное здание, которое располагалось на углу улиц 8 Марта и Интернациональной. В школе было всего четыре класса – ​два на первом этаже и два – ​на втором. Училась я хорошо, учиться мне нравилось, – ​задумчиво улыбнулась, словно о чем-то жалея, тетушка Мунира.

Во время войны Мавлют работал сторожем теперь уже на сенной базе, где сена было в избытке. На фронт его не взяли, ведь ему уже исполнилось шестьдесят лет…

– Нам давали военный паек на десятерых. Каждый месяц мы получали трехлитровую банку постного масла и еще сколько-то папирос. Но папа ведь не курил, а эти папиросы обменивал на продукты – ​тем и жили, – ​вспоминает тетушка Мунира. – ​Соседи удивлялись на татарина Мавлюту: ​он не пил, матом не ругался, всегда дома молился. Расстилал на полу свой коврик, мылся, как положено, ​и молился, как принято по исламу, пять раз в день… Университетов отец не кончал, но ведь и пророк Мухаммад раньше неграмотным был!..

Тут старая женщина и вовсе оживилась, опершись обеими руками на клюшечку, даже как-то выпрямилась, насколько ей позволяла ее непослушная больная спина:

– Ниспослание откровений Посланнику Аллаха началось с вещего сна. Мухаммад видел во сне сияние, подобное утренней заре. Затем ему была внушена любовь к уединению, и он стал часто уединяться в пещере Хира. Там он занимался поклонением Аллаху в течение многих ночей. Это продолжалось до тех пор, пока ему не пришло откровение, когда он находился в пещере. К нему явился ангел Джабраил с откровением от Всевышнего Аллаха и велел: «Читай!» На что Мухаммад ответил: «Я не умею читать!» Ангел трижды ему повелел: «Читай!», и Пророк стал читать ниспосланные первыми аяты священного Корана. В них говорится о том, что Аллах Всевышний сотворил небеса и землю за шесть дней. Солнце, луна и звезды, все они покорны Его воле. Несомненно, он творит и повелевает. Благословен Аллах, Господь миров!..

Я слушала историю из Корана, пересказанную татарской бабушкой, и это повествование мне очень напоминало наши христианские библейские истории, где фигурировал Архангел Гавриил. И Аллах, и христианский Бог – ​любящие и милосердные. И тот и другой создали мир за шесть дней, а седьмой, согласно Корану и Библии, создатель отвел на то, чтобы встретить собственное творение. Параллелей много… Но у каждого из нас свой путь к Богу.

Чем спасалась людская душа в трудное военное лихолетье? Любовью к ближнему своему, надеждой на скорую победу и верой в Бога. Молился Мавлют за бойцов, что сражались с ненавистными захватчиками за родную землю, за сына своего старшего, который бил врага на поле боя, и просил Всевышнего, чтобы тот живым домой вернулся. А жизнь в тылу шла особым чередом – ​во все дальние уголки необъятной Родины привозили беженцев, приезжали они и на борскую землю.

– В нашем классе стала учиться рослая девочка из Эстонии – Нина Акис, которая быстро влилась в наш школьный коллектив, а однажды моряки из Мурманска привезли к нам сына полка. Вызывает этого парнишку учитель к доске и задает ему совсем несложный вопрос. А тот ни читать, ни писать не умел, но фасон ему надо было перед нами держать. ​Он дерзко так заявил: «Товарищи! Вы мне не товарищи! И она (это он про учителя) мне не товарищ! Она сама не знает, а меня спрашивает!..» Увезли тогда этого мальчишку куда-то в другое место. А учительницу эту, Екатерину Ивановну, я хорошо помню, она жила рядом со школой, в доме на улице 8 Марта, – ​рассказывает тетушка.

В те военные годы каждый выживал как мог, порой шли и на преступление, чтобы не умереть с голоду. Одну из таких «криминальных» историй в своей жизни поведала и моя рассказчица.

– Хлеб давали по карточкам – ​два куска на день. А у тети Шуры, у которой мы жили, дочка старшая работала продавцом в хлебном магазине. Я ходила к ней за хлебом, вставала в очередь, а когда очередь моя подходила, та громко говорила мне: «Я тебе хлеба даю на два дня. Вырезаю карточки!» А сама их не вырезала и давала мне лишнюю буханку. Вот эту тетю Шуру и ее дочку я не забуду никогда! Попробуй накорми одной буханкой десятерых! Дочка тети Шуры понимала… – ​тяжело вздыхает женщина. – ​И в школе нам давали кусок хлеба за то, что мы там мыли пол. Этот кусок хлеба был почти сырой, непропеченный, но я его ела… Еще помню, как приезжали к нам солдаты за сеном, прессовали его и увозили куда-то. Был случай, когда лошадь, запряженная в телегу, сломала ногу. Русские не ели конину, а папа зарезал эту лошадь, и у нас было мясо. Мы вырыли погреб и в него опустили две десятилитровые бочки с кониной. Из нее мы даже делали колбасу. Тогда в декабре морозы были лютые, ​сорок градусов, и мясо хорошо сохранялось. Зимой на чердаке вешали конскую колбасу, и она до мая висела – ​там ведь ветерок... Это было для нас объедение, когда мама лезла на чердак и отрезала нам по маленькому пластику. Предлагали мы эту колбасу соседям, а те не брали: ​свинину ели, а конину – ​нет. Я до сих пор удивляюсь: ​как можно есть свинину, если свинья ест все подряд?! А лошадь только чистое ест и чистое пьет…

Тут я вспомнила историю, которую мне рассказала одна пожилая учительница, которую судьба забросила в одну из азиатских республик СССР. Угостили ее, тогда еще молодую девушку, блюдом из конины, та с большим удовольствием его отведала, а после спросила, ​что это за мясо. И услышав ​«конина», с ужасом и отвращением выбежала из-за стола… Откуда это в нас? Просто испокон веков лошади использовались русскими в качестве помощников – ​тяглового и ездового средства. Вот и собак мы тоже не едим, недоумевая: разве можно съесть друга?! А корейцы запросто могут приготовить песика… Но я вовремя остановила ход своих мыслей и продолжила слушать истории тетушки Муниры.

Продолжение следует...