22 ученика с расстройством аутистического спектра учатся в школе № 4. Большинство – ученики начальных классов. Самый старший – шестиклассник. Кто-то в сопровождении тьютера каждый день приходит на уроки в школьный класс, где занимается по индивидуальной программе, кто-то находится на домашнем обучении. Но абсолютно каждый дважды в неделю занимается с учителем-дефектологом. Их в школе четверо. В преддверии Всемирного дня распространения информации о проблеме аутизма учитель-дефектолог Людмила Леонидовна Коваленко рассказала о своих занятиях, педагогических победах и разочарованиях.

– Людмила Леонидовна, расскажите: что это за профессия – учитель-дефектолог?

– Мы не врачи и не педагоги в привычном понимании. Учитель-дефектолог работает с детьми с различными отклонениями в развитии, обучении и воспитании. Это как промежуточное звено, которое всегда на подхвате при обучении особенных детей. Мы близки и к медицине, потому что понимаем диагнозы и проблемы, с ними связанные. И тонкости педагогической работы нам близки. Приоритетом в работе дефектолога выступает необходимость увидеть и понять проблемы ребенка. Мы проводим диагностику по запросу родителей или педагогов, чтобы понять, в какой области нужна помощь ребенку, который столкнулся с трудностями в обучении. И, поняв, почему ребенку трудно учиться (не хватает скорости принятия информации, нет мотивации, есть недостатки познавательных процессов), формируем с коллегами программу коррекционных занятий. Что касается детей коррекционных классов, все они обязательно проходят диагностику и занимаются с учителем-дефектологом и другими специалистами.

– Сегодня мы говорим о детях с расстройствами аутистического спектра (РАС). Расскажите, пожалуйста, как меняются в школе такие дети? Что им дают занятия?

– Очень много дают. Вот вы сегодня наблюдали за уроком с Димой. Сейчас он в первом классе, а до этого два года учился в первом дополнительном. Когда Дима только пришел, он не воспринимал уроки вообще, не умел держать ручку, все предметы, которые попадали ему в руки, летели в разные стороны. Мы занимались за столом, и его это жутко раздражало. Потому что таким деткам нужно личное пространство, в которое они никого не хотят допускать. И тут меня осенило: можно заниматься в вертикализаторе – здесь и фиксация, и свое пространство. И это сработало – нежелательное поведение стало уходить.

А сегодня мы уже на творческих занятиях, когда Дима лепит, рисует, конструирует, сидим за партой. Он сейчас спокойно раскладывает картинки в нужной последовательности, держит ручку и умеет ей обводить контуры, он охотно идет на занятие, сам дома собирает портфель. А еще в школе Дима научился говорить простые, односложные слова и предложения.

– Все навыки, которые дети с РАС приобретают в школе, в первую очередь чрезвычайно важны для их адаптации к жизни?

– Да, чтобы они могли в будущем сами себя обслуживать, сходить в магазин, в аптеку. Многие взрослые с РАС устраиваются на работу. Кто-то может стать программистом или математиком, сочинять фэнтези, сказки, потому что у этих детей зачастую нестандартное мышление. Кто-то может стать художником, кто-то – конструктором, кто-то – швеей. В профессии, которая не связана с коммуникацией с большим количеством людей, человек с аутизмом может себя найти, но для этого надо учиться и социализироваться.

– В чем особенность обучения детей с аутизмом?

– Моя работа похожа на танец. Шаг вперед – два назад. Или два вперед – шаг назад. Ни у специалистов, которые работают с детьми с аутизмом, ни у родителей этих детей нет четкого понимания, когда у ребенка исправится тот или иной дефект, нет никаких сроков. Развито у ребенка более-менее сенсорное восприятие – ему попроще учиться, нет – тяжелее. Для детей с аутизмом одна из главных проблем – принимать инструкцию, а именно это в школе требуется в первую очередь, потому что иначе ты ничему не научишься. И мы мелкими-мелкими шагами идем к этой цели.

В обучении таких деток очень многое происходит не по методике. И тогда ты начинаешь фантазировать, изобретать, чем же можно замотивировать на работу конкретно этого ребенка. Кому-то нужна вкусняшка, кому-то – игрушка. Самый старший мой ученик, Артем, любит, когда ему ставят пятерки. В коррекционном классе, где он учится, оценки, понятно, есть. А вот учитель-дефектолог оценок не ставит, но я с удовольствием рисую ему в дневнике честно заработанную пятерку, могу написать «Молодец!», и это его прекрасно мотивирует.

– Измерить успешность педагога в обычном классе довольно просто. Если его ученики побеждают на олимпиадах, поступают в престижные вузы – значит, учитель сумел донести предмет, заинтересовать ребенка, помог добиться успеха. А чем гордитесь Вы?

– Когда ребенок, у которого была абсолютно не развита моторика, который не мог держать ручку, надавить ей на бумагу, наконец спустя полгода научился, – это для меня праздник. Когда ребенок реагирует на вопрос, пусть не отвечая словом, но подает карточку, которую ты просишь, а до этого делать этого не мог, – тоже прекрасно. Или если ученик совсем не говорил, а сегодня читает слоги – замечательно. Выдержал урок до перемены, хотя раньше никогда, – опять праздник. У педагогов-дефектологов много праздников, потому что мы видим мелочи, которые обычный педагог принимает как должное. Ну а уж если ребенок выиграл какой-то конкурс!.. У меня один ученик занял первое место на Всероссийском конкурсе чтецов для детей с ограниченными возможностями здоровья, лучше всех прочитал стих – это было целое событие для всех!

Когда видишь благодарных родителей, которые с удовольствием приводят своего ребенка, слушают твои рекомендации, спрашивают, как заниматься дома, – это тоже дарит удовлетворение. Ведь научить чему-то ребенка с проблемами – это колоссальный труд. Ну самая главная и приятная победа – это когда ребенок начинал учиться в классе для учеников с расстройством РАС, а потом смог перейти в обычный. Два таких случая у нас было.

– А бывают разочарования? Как справляться с возникающими трудностями?

– Конечно, бывает так, что ребенок имел какой-то навык, мы довели его до автоматизма, а потом вдруг произошел откат и все, что умел, он забыл. Бывает в такие моменты и отчаяние, и злость: что случилось, почему так произошло?! Неужели неправильно был выбран педагогический маршрут? Почему не получается научить? И я читаю, советуюсь с коллегами, анализирую. И понимаю в итоге, что это, например, результат смены препарата или его отмены. Без медикаментозной поддержки детям с РАС тоже нельзя. Одна школа тут бессильна. Общая вовлеченность в проблему родителей, педагогов, медиков здесь очень важна, и хорошо, что об аутизме заговорили, люди знают о его существовании и зачастую при первых тревожных звоночках в поведении своего ребенка обращаются к специалистам. Это очень правильно, потому что ранняя диагностика даст больше возможностей помочь своему ребенку. Ведь чем раньше начать заниматься проблемой, тем успешнее будет скорректировано поведение и тем больших результатов ребенок сможет добиться.