При всей своей внешней суровости Михаил Евгеньевич – добрейшей и чуткой души человек, а еще он эрудит, с ним можно говорить часами. И повод для разговора есть – наступающий пожароопасный сезон и новые изменения в небезупречном Лесном кодексе. М.Е. Спирин, профессионал высокого класса, вправе судить. Душа у него за лес болит. Опыт подсказывает, как могут аукнуться лесу некоторые благие намерения.

Одно из свежих изменений в Лесном кодексе – это разрешение всем россиянам с 1 января 2019 года свободно собирать валежник в лесу. Пришел, взял, унес. Растопил печь в баньке или доме. Сейчас готовится подзаконный акт о том, что следует понимать под валежником. Вроде бы хорошее изменение? У главного борского лесничего свое мнение на этот счет.

– Это популистский закон, с учетом того что должная система охраны лесов отсутствует. Сейчас у нас в лесничестве за состоянием лесного фонда на площади 210 000 га следят всего 23 человека. Из них трое должны всегда находиться в конторе, выписывая множество бумаг, отвечая на массу звонков, плюс в пожароопасный сезон они «сидят» на радиостанциях и телефонах. При этом кто-то находится в отпуске.

Уже есть один непроработанный закон о том, что любой человек может срубить елку, но не указано – где, в какой категории лесов. Всем желающим это сделать лесников не хватит для сопровождения. А куда поедет рубить елку, например, тот, кто едет на своей низкопосаженной иномарке? Конечно, недалеко, поближе к городу. Вот и полысеет близстоящий лес.

То же и с валежником. Человек в лесу чего-то самостоятельно насобирает или напилит, а кубы-то у него не проставлены, и по 415 Федеральному закону его может остановить любой полицейский и выписать штраф, а то и конфисковать транспорт. Не зная, что именно можно собирать или пилить, легко получить и уголовное наказание, если ущерб превысит 5 000 руб. Это все равно что детей отпустить в магазин сладостей, предварительно сказав, что брать там можно только сухарики. Послушаются ли они?

Есть же у нас отработанная годами хорошая система. Приходите к нам, выписываете валеж по 15 руб. 41 копейка за куб. Наши инспекторы скажут, где взять, сопроводят, отклеймят, рассчитают кубатуру. Все официально, никто не придерется. За прошлый год мы отпустили больше 4000 кубов по всему району. Отпускаем в год на человека по 5 кубов на баню и 20 кубов на отопление дома (если он не газифицирован). Этого более чем достаточно. Для оформления нужны копия паспорта, ИНН, заявление. Для любителей пошиковать можем отпустить деловую березу по 1300 руб. за куб.

Есть в Лесном кодексе и хорошие моменты, но много и сырого. Так, по мнению Михаила Евгеньевича, вроде бы благая идея создания особо защитных участков вокруг населенных пунктов может стать миной замедленного действия.

– А кто будет в этой километровой защитной зоне вести хозяйство? Там разрешена только рубка молодняка, то есть никто из лесопользователей туда не войдет, потому что прибыли нет. Эти зоны (а их 41 000 га по району) будут зарастать, захламляться. Так что уже после введения нормы в Москве задумались – стоит ли ее применять.

В целом же Лесной кодекс заточен под частного собственника леса, об этом говорит не только Михаил Евгеньевич. Что же делать – капитализм у нас теперь. Хорошо хоть, что лес в целом находится под госконтролем. Но этот контроль, конечно, уже не тот.

– Объемы раньше были большие, людей было в лесном хозяйстве в 10 раз больше, чем сейчас. План по лесовосстановлению в 80-е годы в Борском лесхозе – 1200 га за весну. Был лучший лесопитомник в РФ, приживаемость посадочного материала была на уровне 95%. Сейчас в деревнях практически не осталось трудоспособного населения, нет ни одного вальщика, ни тракториста. Поумирали, не дожив до 60, а новых нет. Болезни от вибрации, да и в целом работа в лесу тяжелая. Чего стоит хотя бы поработать мечом Колесова (лесопосадочная лопата) – спину надо иметь, как у хорошего штангиста.

Были в лесхозе ягодные плантации, яблоки возили на переработку, люди получали хорошую зарплату. В каждом лесничестве была лошадь. До введения Лесного кодекса (2007 год) лесхоз зарабатывал переработкой древесины, был хозрасчет, а полученную прибыль инвестировали в собственное производство.

Несмотря на все трудности в лесничестве стараются своевременно производить посадку леса, выполнять весь комплекс лесохозяйственных и противопожарных мероприятий. На один гектар высаживается около 5 000 сеянцев хвойных пород. Лиственные породы прекрасно восстанавливаются и сами. За 2016 год увеличилась площадь защитных лесов. Покрытая лесом площадь возросла на 6000 га. Погибло всего 17 га леса.

Я не смог удержаться и задал (может, и не совсем в тему) два вопроса, от которых в последнее время бурлит интернет.

– Есть версия, что всему нашему лесу не больше 150 лет, судя по старым фотографиям. Это якобы последствия всемирного потопа. Что бы Вы ответили конспирологам?

– Это полная чушь! Я сам видел сосну, которой 475 лет, судя по спилу, то есть росла еще когда Иван Грозный был мальчиком. Видел березы, которым за 200 лет. И таких примеров море.

– Нередко можно услышать, что лесопользователи бесконтрольно превышают объемы рубок...

– Если территория лесного фонда пройдена лесоустройством и все рубки запроектированы, то никто не может безнаказанно разрешить рубку там, где она не намечена. В этом плане контроль есть.

Сейчас лес требует особой заботы – приближается пожароопасный сезон. В Забайкалье и на Дальнем Востоке уже объявлена чрезвычайная ситуация. Только по официальным данным, площадь пожаров в сутки там увеличивается на 10 000 га. Виноваты, главным образом, люди. У многих скотина, и, чтобы она побыстрее набрала вес после зимы, нужна свежая трава. А как ее быстро получить? Только сжечь старую. Зола – хорошее удобрение. Огонь охватывает многие километры, потом уходит в сопки. Так же жгут камыш, например, в Астрахани. Поймать кого-то трудно, вот и «шалят» люди. У нас тоже поймы выжигают, но в меньших масштабах.

– В настоящее время люди пользуются продукцией, упакованной в неразлагающуюся тару, ее бездумно выбрасывают в местах отдыха, нанося большой вред природе. В советское время упаковочные материалы были либо инертные, как стекло, либо перегнивающие, как бумага,  – сетует Михаил Евгеньевич. – Но все течет, все меняется... Даже истинный Север сейчас в районе Сыктывкара. Магнитное склонение (угол между географическим и магнитным меридианами) в Ковровском лесничестве уже 13 градусов, вносим поправки. Погода стала неравномернее. Дерево растет быстрее, древесина становится рыхлой. Корневая система в условиях избыточного увлажнения мощно не развивается, поэтому от сильных порывов ветра деревья падают или ломаются. В общем, природа очень хрупка, особенно сейчас, к ней надо относиться все бережнее и бережнее! Лес спросит с нас со всех – как мы жили, как относились к Земле-матушке.

М.Е Спирин родился в 1953 году в г. Урень Горьковской области. 1970 г . – окончил уренскую школу № 2.

1975 г. – после окончания биофака Горьковского университета направлен в Затонский опытно-показательный лесхоз на должность инженера-ихтиолога.

1979 г. – переведен на должность зам. директора лесхоза по охотоведению.

С 1987 г. – директор Борского лесхоза.

2008 г. – принят на государственную гражданскую службу в Департамент лесного хозяйства Нижегородской области, где и работает по настоящее время.

В послужном списке – многочисленные награды профильного министерства.

45 лет в браке.

Дочь – Анна Овчинникова, предприниматель. Сын – Ярослав Спирин, юрист 1-го класса.

Четверо внуков.