Последняя неделя в школе для Зойки складывалась неудачно. Она никак не могла понять тему по математике – по решению задач на движение. Кто только не объяснял: учительница, старшая сестра Тоня… Ну, никак! Учительница Сусанна Александровна поручила это сделать Зойкиному соседу по парте Витьке.

Витька не отличался учебными успехами. Его основными оценками были «удовлетворительно», а то и «посредственно». Но задачи на движение он щелкал, как орехи. Вероятно, сказывалась мужская тяга к машинам, механизмам, ко всем этим скоростям, километрам и секундам.

Витька не зазнался от поручения учительницы, а отнесся к порученному делу очень ответственно. Свои объяснения сопровождал чертежами на старом куске бумаги и все время спрашивал:

– Это понятно?

Когда все этапы объяснения были завершены, Витька положил перед Зойкой учебник:

– Решай!

Та углубилась в чтение условий задачи, что-то нарисовала на листке, как учил Витька, и решила задачу. Потом вторую, третью. Окрыленная маленькой учебной победой, она дружелюбно хлопнула Витьку по плечу:

– Спасибо, «голова капустная»!

Наблюдавшая за детьми учительница спросила Зойку, какой смысл она вкладывает в это выражение.

– Капустная, значит, большая. Большая, значит, умная, – ответила Зойка.

– Знаешь, Зоя, – медленно начала учительница. – В русском языке нет такого выражения. Есть другое – голова садовая, но совсем с иным смыслом.

Сусанна Александровна подошла к книжному шкафу, в котором хранились книги еще от дореволюционной земской школы, размещавшейся в этом здании ранее. Она открыла словарь. Незнакомые буквы встречались часто, но Зойка смогла прочитать, что голова садовая – это старая русская поговорка. Так раньше называли огородное пугало, голова которого была сделана из кочана капусты или тыквы. Позже это выражение начали применять относительно рассеянного, глупого, несообразительного человека.

– Поняла? – спросила Сусанна Александровна.

Зойка кивнула, но всю обратную дорогу домой молчала, думала, представляла. Какие бывают головы, она знала. Есть голова у животного, у человека. Человечья голова напоминает капустный кочан. А вот как выглядит садовая голова, она и представить не могла. Не было на Бору садов! И на то были веские причины. Земли здесь были неурожайные, песчаные, вода залегала глубоко. Сам Бор был с трех сторон окружен селами и деревнями, а с четвертой – лугами – главным борским богатством. Поэтому земли у боровлян, так раньше называли борских жителей, было мало. Дом и усад, а всего три сотки земли. Тут не до садов, овощей бы посадить. Усады на Юрасовской были больше, чем на Бору, но тоже без садов – одни огороды. На Юрасовской только у Сторожевых было диковинное дерево – груша, остальные берегли каждый клочок земли. Если посадят плодовое дерево, так только одно, и в основном яблоню. Какой тут сад!

Открывшая дверь мать предупредила Зойку:

– Не шуми, там мужики какие-то планы составляют.

Незаметно прошмыгнувшая Зойка увидела отца и агронома колхоза имени Кирова, склонившихся над кухонным столом. Они что-то считали и записывали.

Именно его, агронома и парторга колхоза Ксенофонта Трофимыча, отец, председатель колхоза, и называл «головой капустной». Называл часто – и за глаза, и при людях. Почему это было так, Зойка не знала, но по уважительному тону отца понимала, что эти слова означают похвалу и одобрение.

Ксенофонта Трофимыча уважали в колхозе. Был он дотошным человеком, думающим и знающим агрономом, без дела никогда не сидел. Ездил на ВДНХ в Москву, привозил и осваивал новые сорта капусты и других культур. Додумался в парниках арбузы растить. И вырастил же!

Когда мужики закончили работу и сели пить чай, Зойка зашла в кухню, поздоровалась и уселась отцу на колени.

– Папа, ты часто называешь Ксенофонта Трофимыча «головой капустной», а наша учительница сказала, что в русском языке нет такого выражения.

– Не может быть, дочка, «голова капустная» есть, – и отец показал на Ксенофонта Трофимыча, – а выражения нет. Не может быть. Вот думай сама. Было это еще до войны. Колхоз наш только создался. Жили мы небогато, но уже выращивали капусту и сдавали ее государству. А капуста, ты, дочка, знаешь, бывает ранняя и поздняя. Раннюю срезают в конце июня – начале июля, а позднюю – поздней осенью, ближе к Покрову. Так что же наш Трофимыч удумал? Если кочан у ранней капусты срезать, а корень оставить в земле, то на нем образуются много новых кочанчиков. Все уж их корень капустный не осилит, так что им дорога только скоту на корм. А если оставить на корне только два кочанчика, а остальные срезать, то к осени мы будем иметь два настоящих капустных кочана. Вот за это я и назвал его «головой капустной», за придумку эту, за наблюдательность, за привесок к трудодню колхозному. Так что уж ты сама решай, есть ли такое выражение в русском языке.

В середине июля, когда Зойка с друзьями помогали колхозу, их поставили именно на капустное поле, где была убрана ранняя капуста. Срезая лишние кочанчики с капустного корня, Зойка упрямо твердила:

– Есть такое выражение – «голова капустная!»