Воспитывают не только родители, улица, школа… Воспитывает и беда… В июне 1941 года она пришла в одночасье – одна на всех – война! И весь привычный мир с простыми семейными радостями, мирными трудовыми буднями и всеобщими праздниками вдруг рухнул. Отцы ушли на фронт бить врага, а мамы работали с утра до ночи – в полях, на заводах, в госпиталях… И кусок обычного черного хлеба стал редким лакомством. Играть в «войнушку», как раньше, уже некогда, надо хорошо учиться, помогать маме, работать в поле или у станка. И очень хотелось поскорее стать взрослым, чтобы самому бить фашистов.

Дети войны… Это граждане России, которые родились в период с 22 июня 1928 года по 3 сентября 1945 года. И на сегодняшний день в г. о. г. Бор проживает 7563 человека, относящихся к этой категории. И хотя с 2009 г. существует региональная Общероссийская организация «Дети войны» и работает ее борское отделение, официального юридического статуса эта категория граждан пока так и не получила...

Дети войны – уже давно люди преклонного возраста и учат молодое поколение дорожить всем, что у них есть, – семьей, друзьями, работой, мирным небом над головой.

Многие из них, будучи мальчишками, хотели стать военными – танкистами, летчиками, зенитчиками, и после Великой Победы они осуществили свою мечту.

Судьбы двух наших героев и разные, и одинаковые – военное детство, военное училище и долгие годы армейской службы на благо страны, и каждый из них с достоинством может сказать: «Честь имею!» До сих пор в них чувствуется военная выправка, которую не скроют никакие годы.

Анатолий Викторович Безделев родился в далеком 1934 г. в селе Поим Пензенской области. Его отец Виктор Иванович служил на Дальнем Востоке, воевал на финской, женился, а когда в 1939 г. в семье Безделевых родилась дочка, они переехали в Орск – небольшой городок недалеко от Медногорска. Глава семейства трудился на заводе, и, хотя жили они в общежитии барачного типа, все были счастливы, пока не пришла в дом беда. Вот как об этом вспоминает наш герой:

– Прискакал гонец с повесткой. Мама Вера Георгиевна в это время на речке белье полоскала, и я, несмышленыш, бегу к ней с повесткой – радостный такой! Мама как увидела повестку, сразу в слезы! И всю дорогу до дома проплакала. Папа пришел с работы, а мама все плачет и плачет… В определенный день мы приехали в Орск. Всех мужчин собрали в парке, построили. Папа был невысокого роста, почти последний в строю… На железнодорожной станции стали ждать, пока новобранцев рассадят по теплушкам. Мы в последний раз все обнялись, помахали руками, и поезд тронулся… Отец из-под Ленинграда писал письма, потом его ранили в левое плечо, и он месяц лежал в госпитале. Судя по фото, он воевал в инженерных войсках. Потом от него пришло последнее письмо: «Прошу по этому адресу больше не писать. Я ухожу на фронт». С тех пор я отца никогда больше не видел, он пропал без вести… Мама после окончания войны писала в архивы, войсковые части, отвечали, что такой не числится ни среди погибших, ни среди без вести пропавших…

В те годы маме было трудно с двумя детьми, а тут дед с бабкой из села Поима письмо нам написали и пригласили жить к себе. Мы сели в деревянный короб, наполненный семенем конопли, погрузили вещи и поехали к своим родственникам.

Я соскучился по вкусной еде. Бабушка сварила щи, и там мясо плавало. Я мясо тут же почерпнул, а дед мне деревянной ложкой так в лоб вкатил, что искры из глаз полетели! Я выскочил со слезами во двор, бабушка за мной: «Сынок, мясо надо брать тогда, когда дедушка постучит по тарелке!» В следующий раз дед стучит, а я мясо не беру – уже наелся… Потом я привык к местным обычаям. Откуда у деда мясо водилось? Дед валял валенки всей деревенской округе на заказ, а взамен ему привозили гусей, уток, кур. Я деду помогал в его деле – шерсть готовили для чесальной машины, я ее подавал или крутил барабан. С деда брали большие налоги – в пределах 80 тысяч рублей – это были для нас огромные деньги! Дед все говорил: «Нет у нас таких денег!», а ему отвечали: «Накопишь!». Однажды дед не выплатил вовремя налог, и его посадили в каталажку. Просидел он несколько дней, пока мы не собрали деньги. После отпустили…

Мне было уже лет семь, но в школу я не ходил. Когда мы в Медногорске жили, надо было четыре железнодорожных линии перейти, чтобы в школу попасть, мама меня не пускала, так как были случаи, когда дети попадали под поезда. А в Поиме я пошел в школу. В этом селе дислоцировалась войсковая конная часть, и мы, ребятишки, бегали и выклянчивали у солдат подковы. Помню, был какой-то праздник, на который съехались в село со всего района, даже работали качели-карусели, и в это время мы услышали гул самолетов, а потом и стрельбу – советские летчики обстреливали залетевшего на нашу территорию фашиста. Накануне взрослые копали траншеи, делали укрытия, вот мы в эти траншеи тогда и рванули!

Мы всем селом собирали подарки на фронт, пересылали деньги. Мама вязала перчатки, варежки, носки и складывала в посылки. И мы, школьники, принимали в этом участие.

Не помню, хватало нам учебников или нет, но мы писали на папиросной бумаге и в блокнотах, совсем для этого не предназначенных…

Анатолий Безделев окончил 7 классов и хотел поступать в летное училище под Сталинградом, но не прошел по конкурсу. Вернулся в село, строгий дед тогда его корил, мол, хватит сидеть на шее, иди учиться на пожарного, но мальчишка хотел только в летное или в зенитно-ракетное. Военным стать хотел! И поступил в Латвийское зенитно-артиллерийское училище, которое окончил в 1956 году. Служил в Горьковском гарнизоне, в войсковой части на Бору, а в 1971 г. стал начальником 4-го отделения Борского военкомата, который вывел в лидеры. Тридцать с лишним лет отдал Анатолий Безделев Вооруженным силам страны, и сегодня он горд, что внес свою лепту в служение Родине. До сих пор хранит он память о своем без вести пропавшем отце и с благодарностью вспоминает строгого, трудолюбивого деда, который дал кров осиротевшим внукам.

Александр Андреевич Шишмаков в свои 90 лет представляется так:

– Я офицер Советской армии в отставке, сын царского офицера, полковника в отставке Андрея Петровича Шишмакова 1888 года рождения…

10 лет назад он написал свою автобиографическую книгу «Есть такая профессия», где, по сути, рассказал не только о своей интересной судьбе, но и о важнейших этапах становления Советского Союза, России и Вооруженных сил нашего государства. Есть в этой книге и воспоминания о его военном детстве. Когда началась война, Александру Андреевичу не исполнилось и одиннадцати лет.

– В тот день я в школу собирался, она была в двух километрах от нашей деревни. Я ехал на лошади, и вдруг из леса выскакивает мужчина на жеребенке и кричит: «Где деревня Шорино? Где живет председатель колхоза?» Спрашиваю: «Что случилось?», ведь отец-то мой и был тем самым председателем. А мужчина кричит: «Война! Война!»

Моему отцу тогда уже 57 лет исполнилось. На фронт его не взяли по возрасту, а назначили председателем Новошоринского укрупненного колхоза (Шахунский район), вменив ему еще и обязанности председателя сельского совета. Все хозяйство колхоза было поставлено на военный лад, лозунг был один: «Все для фронта! Все для победы!» Все взрослое население призвали на фронт, мы проводили в армию моих старших братьев Василия и Виталия. В колхозе остались только женщины, старики и подростки. Отец собрал колхозников на экстренный сход и поставил задачу: все взрослое население должно работать с 3-х часов утра до 10 вечера. В три часа утра пахари выезжали на поля, работали до семи утра, завтракали до 8 часов и снова выезжали в поле. С 2-х до 3-х часов обедали, ужинали в 10 вечера. Мы, подростки, ежедневно с 2-х часов дня до 10 вечера работали на колхозных полях вместе с учителями, выполняя дневную норму. А с утра учились в школе, которая тоже перешла на военное положение. Отец тогда поставил перед нами задачу: убрать хлеб с полей, обмолотить и сдать хлеб государству, поэтому в классе стояла такая тишина, что было слышно, как муха пролетала. Мы впитывали знания, и среди нас не было отстающих… После обеда нас развозили по колхозным полям, где мы трудились допоздна.

Вот что рассказывает о своем трудовом военном детстве в автобиографической книге Александр Андреевич: «Если пашешь на лошади, то ты должен вспахать не менее гектара земли. Но вот беда к нам пришла: почти всех лошадей забрали для армии, пришлось в плуг на пахоту вместо лошадей впрягать женщин. Десять женщин тащили плуг, а я ими управлял. Боронили по пять женщин. Картошку окучивать – плуг тащили 8 женщин…Стога метать тяжело – надо иметь хорошее здоровье и силу, особенно когда мечешь клевер. Я сам метал сено, клевер, тяжело приходилось нам, подросткам, во время сенокоса. Мать я всегда ставил на стог, потому что она хорошо укладывала пласты, поданные мною, но она меня ругала за то, что я на вилы много сена брал, не один пуд. Зато я самый первый заканчивал метку стога…»

– Как-то утром иду в школу, а мать говорит, что почти ничего не может мне дать с собой. Осталось три вареных картошки: одну – мне, другую – отцу, а оставшуюся она поделит с моим братом Николаем. Однажды после школы мне бригадир колхоза говорит: «Пойдешь пшеницу сушить в овине, подсохшую пшеницу положи себе в карман…» Я думаю, мать из пшеницы сварит кашу, отец увидит и спросит: «Откуда пшеница?» Он очень строгим был, но голод взял свое, и я набрал карманы пшеницы. Отец это увидел и строго приказал: «Сейчас же отнеси обратно и меня не позорь!» Пшеницу колхозникам не давали, а только шелуху из зерна. Мама мяла картошку и смешивала ее с шелухой – было это нам вместо хлеба, животы, конечно, болели… Голод был для нас самым страшным испытанием…

В 1946 г. Александру Шишмакову от имени Советского правительства была вручена медаль «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941–1945 годов»… Доблестный путь прошел Александр Шишмаков и на военной службе, и на гражданке. В его послужном списке – множество правительственных наград, но та, его первая медаль, ему особо дорога…